— Клянусь вечным покоем того, кто спит в этой могиле! Клянусь памятью вашего отца!
— Верю! — откликнулся Жан. — Идите, вы свободны.
И снова, в третий раз, раздался зловещий смех женщины с золотыми волосами… Моревер приподнял шляпу и раскланялся. Пардальян и Карл стояли неподвижно.
— До завтра, господа! — с улыбкой произнес слуга герцога и удалился.
Пока Моревер чувствовал, что оба врага провожают его взглядом, он шагал ровно и уверенно. Но лишь только каштановая роща скрыла его от глаз Пардальяна и Карла Ангулемского, он бросился бежать сломя голову. К Монмартрским воротам Моревер примчался запыхавшись.
И тогда, обернувшись к холму Монмартр, убийца расхохотался. Страшен был этот хохот, пострашнее любой угрозы.
— Он придет… — полувопросительно произнес герцог Ангулемский.
— Надеюсь! — вздохнул шевалье де Пардальян.
Карл был счастлив. Он даже не думал о том, чего стоило Пардальяну простить убийцу любимой и забыть о ненависти, терзавшей его шестнадцать лет; забыть во имя счастья своего молодого друга и Виолетты.
— А почему вы сказали, что мы остановились в Виль-Эвек и в Париж возвращаться не собираемся? — недоуменно спросил молодой герцог.
— Осторожность не помешает… Моревер, надеюсь, придет… Но такой человек готов предать даже тех, кто даровал ему жизнь. Впрочем, что гадать понапрасну!..
Они еще немного постояли на склоне холма. Карл ломал голову: придет Моревер, не придет… Пардальян был склонен поверить убийце — уж очень искренними казались слова Моревера. Не так много от него потребовали, а взамен предложили спокойную жизнь. Но если Моревер снова обманет, тогда ему несдобровать: Пардальян его из-под земли достанет и убьет быстро и беспощадно.
Нет, на этот раз Моревер не предаст! Он явится в десять утра в Виль-Эвек, ибо хочет — не может не хотеть! — чтобы закончился кошмар, мучивший его шестнадцать лет. И шевалье де Пардальян вздохнул: с трудом далось ему помилование заклятого врага.
«Моревер сдержит свое слово, — думал шевалье. — А мне придется сдержать мое! Я поклялся забыть даже имя проклятого убийцы. И так оно и будет! Ради маленькой певицы я забуду о страданиях тех, кто был мне дорог! Ради счастья бедных детей я обрекаю себя на жестокую пытку — я прощаю Моревера! Вот ведь неудачный выдался день, когда Мари Туше, мать Карла Ангулемского, спасла меня и моего отца!»
Теперь, когда убийца не стоял перед его глазами, шевалье в недоумении спрашивал себя, как он мог пощадить такого закоренелого злодея.
«Ничего, ничего, — бормотал он себе под нос. — Хотя, что я буду себя обманывать, жертва, конечно, непомерно велика, не так-то просто мне забыть Моревера… И какого черта сын Мари Туше влюбился именно в эту девицу?.. И зачем его матушка препоручила сына моим заботам? И почему я так привязался к мальчишке? Ах, батюшка, дорогой мой батюшка, как вы были правы!..»
Пардальян бросил взгляд на могилу.
«Вот здесь вы скончались у меня на руках, батюшка, и мы вас похоронили… Что бы сказал господин де Пардальян-старший, окажись он сейчас рядом с сыном? Сказал бы: „Выбрось из головы этого ничтожного Моревера!“ И добавил: „Мертвых теперь уже не воскресишь!..“»
Шевалье обнажил голову и остановился у самого креста, беседуя с покойным отцом. Внезапно он встретился взглядом с золотоволосой женщиной, недвижно стоявшей неподалеку. Только сейчас шевалье узнал ее — перед ним была цыганка Саизума, мать Виолетты…
Карл Ангулемский также узнал женщину и подошел поближе. Но юный герцог не решался заговорить, боясь помешать Пардальяну, погруженному в размышления у могилы отца.
ebooksa