— Вот как! — тревожно воскликнул он. — Неужели это так серьезно?
Фауста ответила мрачно, как бы пророча:
— Говорю вам: ничто не в силах спасти вас.
Невзирая на всю свою храбрость, Тореро почувствовал, как его душу постепенно охватывает ужас, а это было как раз то, к чему и стремилась Фауста.
— Ну что ж, — сказал он после некоторого колебания, — я спасусь бегством. Я покину Испанию.
— Попробуйте пройти хотя бы через одни городские ворота, — усмехнулась Фауста.
— У меня есть верные друзья, в конце концов я могу рассчитывать на услуги некоторых храбрецов, готовых на все, лишь бы им хорошо заплатили. Я прорвусь силой.
— В таком случае, — спокойно сказала Фауста, — вам придется нанять целую армию, ибо вы столкнетесь именно с армией, а то и с десятью армиями, если понадобится.
Тореро быстро взглянул на нее. Он увидел, что она не шутит, что она глубоко убеждена — король не отступит ни перед чем в своем стремлении уничтожить его. Теперь он и сам явственно осознал: его жизнь, как и говорит принцесса, висит на волоске. Он понял также, что борьба невозможна. Все в его душе восставало против этого. Он не хотел умирать, по крайней мере, умирать вот так, непонятно за что и во цвете лет, почти не вкусив радостей жизни. В то же время внутренний голос твердил юноше: эта удивительная женщина способна противостоять той могучей силе, которая угрожала ему, способна, быть может, даже победить ее. Он механически спросил:
— Но что же мне тогда делать?
Фауста ожидала этого вопроса. Все сказанное ею прежде говорилось ради того, чтобы вырвать у него этот вопрос.
Она невозмутимо произнесла:
— Прежде чем я вам отвечу, позвольте мне узнать, хотите ли вы жить?
— Хочу ли я жить? Черт подери, сударыня, мне двадцать лет! В этом возрасте жизнь кажется достаточно прекрасной, чтобы ею дорожить!
— Вы твердо решили защищаться?
— Можете не сомневаться в этом, сударыня.
— Но как далеко вы согласны в этом зайти?
— Я готов защищаться всеми средствами.
— Если дело обстоит именно так и если вы станете меня слушаться, мне, быть может, удастся спасти вас.
— Смерть всем чертям! Говорите, сударыня, и если это зависит только от меня, я уверен, что умру дряхлым стариком!