Сын шевалье

Тепло простившись с Сюлли, он, насвистывая, направился прямиком в «Паспарту».

Госпожа Николь, увидев его, не позволила себе бурных проявлений радости, но ее лицо осветилось улыбкой, а рвение, с которым она принялась накрывать на стол, было прямо-таки фантастическими.

— Госпожа Николь, — мягко сказал Пардальян, — будьте любезны вернуть мне письмо, которое я вам доверил. В нем нет уже надобности, я вернулся.

Принесенное письмо он разорвал на четыре части и клочки бросил в огонь. В залу, между тем, вошел Жеан.

— Ей-богу, — радостно воскликнул Пардальян, — вы появились кстати: во-первых, мне не надо теперь самому идти к вам, а во-вторых, вы разделите со мной обед… Не отказывайтесь… Вы не обедали, я вижу это по вашему лицу.

— Признаюсь, об обеде я как-то позабыл, — ответил юноша с некоторым унынием.

— А я что говорил!.. Садитесь-ка и рассказывайте. Черт побери! Терпеть не могу есть в одиночку. Заодно и поболтаем.

Оба сели за стол. Пардальян с удовольствием отметил, что Жеан воздал должное обеду, невзирая на любовь, тревогу и печаль. Согласимся, что даже одно из этих чувств могло бы лишить аппетита обыкновенного человека.

Юноша поведал о поисках, занявших весь день. Рассказ длился долго, но результат можно было выразить одним словом: ничего. Он не обнаружил ни малейшего следа, по которому мог бы отыскать Бертиль.

Пардальян терпеливо слушал его. Он и не думал сообщать Жеану о том, с какой готовностью он позволил арестовать себя вместо него. Не стал шевалье говорить и о доносе Саэтты (для него — Гвидо Лупини), а также о способе, каким он свел этот донос к нулю, выставив свое ручательство против клеветы.

Когда Жеан Храбрый поднялся, чтобы проститься, шевалье мягко удержал его со словами:

— Я предлагаю вам остаться у меня… Думаю, вам не стоит возвращаться к себе.

— Почему же, сударь? — с удивлением спросил Жеан.

— Потому что там для вас небезопасно.

И, опережая вопросы, продолжил:

— Не забывайте, что вы еще не свели счеты с Кончини. Он ненавидит вас лютой ненавистью и не оставил мысли расправиться с вами. Ему известно, где вы живете… и он обладает достаточным влиянием, чтобы добиться вашего ареста.

Жеан презрительно передернул плечами и вместо ответа хлопнул ладонью по эфесу шпаги.

— Разумеется, — небрежно заметил Пардальян, — вы храбры и ничего не боитесь. Но Кончини не нападет на вас открыто, черт побери! Неужто вы до сих пор не разобрались в этом человеке? Вам нанесут удар исподтишка и в спину. Но если вас арестуют или ранят, что станется с мадемуазель де Сожи?

— Черт возьми, сударь, вы, как всегда, правы! — воскликнул Жеан, бледнея.

Пардальян, еле заметно улыбнувшись, сказал: