Будь в его движении враждебность, капитан не раздумывая кинулся бы хватать храбреца. Но тот был столь пренебрежительно спокоен, что офицер вновь поневоле застыл на месте.
— К чертовой матери! — взревел Кончини. — Сколько можно возиться с этим босяком! Взять его за шиворот — и все тут!
И он в ярости удалился, знаком позвав за собой своих дворян, чтобы встать по другую сторону эшафота и гневно крикнуть оттуда:
— Работайте, да поживей!
Люди на площадке наверху повиновались и больше не обращали внимания на происходящее.
Жеан в это время говорил капитану:
— Итак, сударь, вы хотите арестовать меня?
— Поверьте, сударь, — столь же учтиво сказал капитан, — я весьма сожалею, ибо вижу вашу отвагу, но приказ есть приказ.
Жеан высокомерно поклонился и важно произнес, с трудом сдерживая волнение:
— В таком случае, вам придется пройти за мной внутрь. Дверь я запру, но высадить ее будет несложно. Даю слово не стрелять в ваших людей. Выломав дверь, вы попадете под эшафот. Так вот, милостивый государь, — выслушайте, к чему я клоню. Предупреждаю вас честно: тот, кто войдет туда, живым не выйдет! Я закончил.
И Жеан проворно закрыл за собой дверь. Капитан еще не успел опомниться от столь удивительного предупреждения. Он немного постоял перед запертой дверью, качая головой и бормоча себе под нос:
— Каков храбрец, черт подери! И какой любезный человек! Жаль, право, жаль!
Затем он невозмутимо обернулся к своим людям и подал знак.
Те снова схватили таран и трижды сильно ударили в дверь. Она разлетелась в щепки, и солдаты поспешили внутрь.
— Стойте! — хладнокровно произнес капитан, загородив им дорогу. — Похоже, там можно без головы остаться. Я иду один.
И он вошел один.
Внутри никого не было.
«Так, так! — подумал капитан. — Понимаю! Сбежали через какой-то подземный ход!»
Но помнил капитан и о том, что сказал ему сейчас Жеан, а потому внимательно осмотрел все кругом. Не прошло и полсекунды, как он увидел крышку над люком, доску и сундук, скрывавший порох.
— Бьюсь об заклад, — решил капитан, — что под досками лаз. Туда-то они и скрылись.