— Ты знаешь, каково настоящее имя этой герцогини Соррьентес?
Вальвер вздрогнул.
— Так, значит, она?.. О! Внутренний голос не обманул меня!.. Я чувствовал, что здесь что-то не так, что в ней самой, в ее окружении, в ее доме есть что-то фальшивое… Черт, но из-за великолепных условий, которые она мне предложила, я согласился поступить к ней на службу… Узнав, что вы в отъезде, я проклинал все на свете! Я знал, что только вы сможете мне все разъяснить, подтвердить или развеять мои смутные подозрения относительно этой герцогини.
— Решение все равно было бы за тобой. Ах, как я был взволнован, когда увидел тебя перед собой… Ибо — увы! — ты служишь герцогине Соррьентес, а я нахожусь здесь потому, что я — заклятый враг твоей хозяйки… Получается, что теперь ты выступаешь против меня.
Последние слова Пардальян произнес тем холодным и невозмутимым тоном, к которому он прибегал лишь в исключительных случаях. Продолжая сжимать руку молодого человека, он не спускал с него глаз. Шевалье был наделен даром читать в сердцах людей; сейчас он, казалось, хотел проникнуть в самые глубинные закоулки души Вальвера.
— Против вас?! — воскликнул Одэ, и в голосе его прозвучал упрек. — Нет, сударь, вы так не думаете, вы не можете так думать!
Разволновавшись, Вальвер продолжал:
— Раз герцогиня ваш враг, отныне она становится и моим врагом. Знайте же, господин Пардальян, что я никого так не люблю, никем так не восхищаюсь, и никого так не уважаю, как вас. Скажи вы мне, что ваш враг — сам Господь Бог, и я без всяких объяснений поверю, что Господь Бог стал нехорош, и без колебаний стану на вашу сторону против него. Я думал, сударь, что вы уже имели случай убедиться, что можете не сомневаться во мне.
Звенящий от обиды голос Вальвера не оставлял никаких сомнений в его искренности. Пардальян улыбнулся и еще сильнее сжал руку молодого человека.
— Я и не сомневался, — произнес он, — Но мне было нужно услышать это от тебя самого. Теперь же, когда все сказано, я должен тебя предупредить: малыш-король Людовик XIII, Кончини, Гизы, Бурбоны, Конде, д"Эпернон, д"Ангулем, Люинь и епископ Люсонский — словом, все, кто держит в руках власть или стремится захватить ее, — все они вместе взятые менее опасны, чем та, кого ты пока знаешь только под именем герцогини Соррьентес.
— Черт возьми, сударь, да она — достойный противник! — улыбнулся Вальвер.
И, мгновенно став совершенно серьезным, он спросил, глядя прямо в глаза шевалье:
— Почему вы все это мне говорите?
— Чтобы ты знал… потому что теперь ты борешься вместе со мной против нее, — холодно произнес Пардальян.
— Я предупрежден, и этого достаточно. К тому же вместе с вами, господин де Пардальян, я готов сражаться против всех демонов пекла сразу. Черт возьми, не думаю, чтобы герцогиня Соррьентес была страшнее этих адских отродий. Но, сударь, карты на стол: скажите, кто такая на самом деле эта герцогиня и чем она так опасна? Недаром же вы сочли нужным упомянуть об этом.
Вальвер говорил таким беспечным и спокойным тоном, что Пардальян, прекрасно знавший, что молодому человеку было чуждо бахвальство, про себя восхищался им. Притянув юношу к себе, он чуть слышно прошептал:
— Это Фауста.
Вальвер изумленно поглядел на него, а затем яростно воскликнул:
— Фауста! Сама Фауста!
Взор его лихорадочно забегал по сторонам, рука потянулась к эфесу шпаги — он сжал его с такой силой, точно уже сейчас был готов ринуться с бой. Словно не веря своим ушам, он повторял:
ebooksa