Тайна королевы

Затем шевалье бесшумно приоткрыл дверь, слегка отодвинул портьеру с другой стороны, поудобнее прислонился к косяку и принялся смотреть и слушать.

XXV

ГЕРЦОГ АНГУЛЕМСКИЙ И ФАУСТА

(продолжение)

Герцог Ангулемский и Фауста сидели друг напротив друга. Со своего поста Пардальян хорошо видел обоих собеседников. Когда шевалье занял место наблюдателя, беседа уже началась. В эту минуту Фауста как раз отвечала на заданный ей вопрос:

— Вот что я намерена обсудить с вами. Вы — сын Карла IX, короля Франции, и я хочу вернуть вам отцовское наследство, коего вы были лишены. Я хочу возвести вас на французский трон, принадлежащий вам по праву, но похищенный у вас узурпаторами.

Решительно, герцог Ангулемский был готов ко всему, но только не к этому дерзкому предложению, высказанному Фаустой таким невозмутимым тоном, словно речь шла о самых обыденных вещах. Он даже вскочил с места и растерянно уставился на Фаусту; в его взгляде ясно читался вопрос: а не сошла ли герцогиня с ума? Бледный, как мел, обуреваемый вихрем противоречивых чувств, он пробормотал:

— Я — король Франции?.. Я… я — король?.. Нет, это невозможно!

— Почему? — по-прежнему невозмутимо спросила Фауста.

И с насмешливой улыбкой добавила:

— Неужели вы сомневаетесь в вашем праве на трон? Разве ваше дело — не правое?

— Да, клянусь кровью Христовой, так оно и есть! — с дикой яростью вскричал Ангулем. — Вы верно сказали, сударыня: трон Франции принадлежит мне по праву!.. У меня украли его!.. Получив его, я лишь верну то, что принадлежит мне. Но…

— Должно ли ваше «но» означать, что вы начисто лишены честолюбия? — с иронией промолвила Фауста. — Неужели вы никогда не сожалели о короне, которая должна была бы украшать вашу голову? Означают ли ваши слова, что вы никогда не помышляли вернуть себе ваше достояние?

В глазах герцога Ангулемского вспыхнуло пламя. Он вернулся в кресло и, пожав плечами, резко сказал:

— Если бы я ответил вам «нет», вы бы все равно мне не поверили… И были бы правы…

И глядя прямо в глаза Фаусте, живо произнес:

— Да я только об этом и думаю, причем уже очень давно!.. Именно потому мне и пришлось провести десять долгих ужасных лет в Бастилии, откуда вы только что вытащили меня… Десять лучших лет жизни!.. Я всегда думал и буду думать о том, как вернуть себе украденное наследство, но для этого необходимо преодолеть поистине колоссальные преграды, устранить великое множество препятствий, и я чувствую, что мне недостанет сил.

— Да, работа предстоит не из легких, и вам одним с ней не справиться… да и денег у вас маловато. Однако то, что вы не можете сделать в одиночку, вы вполне можете сделать при моей поддержке: поверьте, у меня хватит и власти, и средств..

Фауста была спокойна, голос ее звучал по обыкновению проникновенно и убедительно, но герцог все еще сомневался и скептически покачивал головой. Впрочем, было очевидно, что его неутоленное честолюбие только и ждало предлога, так сказать, «ринуться в бой»: оставалось лишь немного подтолкнуть Карла. Фауста поняла состояние герцога и улыбнулась, уверенная, что начатая ею партия уже выиграна:

— Власть и деньги, о которых я говорю, имеются у испанского короля Филиппа; я являюсь его полномочным представителем и от его имени предлагаю вам воспользоваться ими.