Тайна королевы

Тем временем Роспиньяк оправился от нанесенного ему удара. Он был вне себя. Его налившиеся кровью глаза искали обидчика. Он обнаружил его и тотчас же узнал. От гнева усы барона встали дыбом: именно с этим человеком он собирался свести счеты, и теперь он разом заплатит ему за все. Надо сказать, что Роспиньяк не только был одним из лучших фехтовальщиков Парижа, но и, несмотря на свой невысокий рост и хрупкое сложение, отличался необычайной силой. Это обстоятельство придавало ему уверенности в себе и позволяло надеяться на победу в схватке с любым противником. Конечно, барон уже понял, что юнец ловок и гибок, но ведь за спиной Роспиньяка стояли четыре его лейтенанта, которые, благодарение Богу, также весьма искусно владели шпагой. Итак, негодяй решил немедля расправиться с обидчиком, но прежде, не считая нужным сдерживаться, разразился новым потоком оскорблений в адрес девушки:

— Черт побери, красотка, у которой нет ни отца, ни мужа, ни брата, чтобы защитить ее, зовет на помощь своего любовника, а?.. Признайся, этот вертопрах твой любовник, да?.. Так вот, советую тебе хорошенько посмотреть на него, ибо видишь ты его в последний раз!

Оскорбления, выкрикнутые самым наглым тоном, произвели на тех, к кому они относились, совершенно противоположное действие. Мюгетта-Ландыш страшно побледнела, а Вальвер покраснел до самых корней волос. Насладившись впечатлением, произведенным его словами, Роспиньяк двинулся на Вальвера. Он даже не вынул из ножен шпагу, так как намеревался схватить своего противника за воротник: до сих пор еще никому не удавалось вырваться из его железных пальцев.

Барон не успел сделать и двух шагов, как на его пути возник Вальвер. Теперь лицо юноши поражало своей бледностью так же, как еще мгновение назад — ярким румянцем. Во взоре его светились гнев и ненависть, но сам он стоял уверенно и недвижно, словно каменное изваяние. Роспиньяк понял, что предстоящий поединок завершится только смертью одного из участников, и он решил обнажить шпагу. Слишком поздно! Руки Вальвера сжали его запястья. Резким движением барон попытался высвободиться, но с удивлением обнаружил, что это ему не под силу. Он попробовал еще и еще раз; бесполезно. Роспиньяку казалось, что его запястья попали в стальные тиски. Это ощущение было столь неприятным и непривычным, что он, к собственному удивлению, начал терять уверенность в себе.

Однако это было только начало схватки. Вальвер хотел, чтобы противник устал, растерялся и в конце концов понял, кто именно является истинным хозяином положения. Внезапно юноша резким движением завел барону обе руки за спину. Маневр этот был проделан столь изящно, что присутствующие могли решить, будто молодому человеку оно не стоило никакого труда. Но Роспиньяку этот жест причинил такую боль, что он, не выдержав, испустил жуткий вопль.

Отпустив одну руку барона, но продолжая крепко сжимать другую, Вальвер быстро переместился за спину своего противника, и Роспиньяк услышал грозный и холодный голос:

— Этому приему меня научил шевалье де Пардальян. Сейчас ты на собственном опыте убедишься, что сломать человеку руку удивительно легко.

В самом деле: он сильнее сжал пальцы, и барон вновь вскрикнул от боли.

— Вперед! — все тем же грозным голосом скомандовал Вальвер.

Роспиньяк был вынужден повиноваться. Согнувшись в три погибели, он предстал перед Мюгеттой, которая с изумлением смотрела на него и на своего непрошеного защитника.

— На колени, мерзавец, и проси прощения у той, которую ты столь гнусно оскорбил! — приказал Вальвер.

На этот раз Роспиньяк взбунтовался. Он побледнел, глаза его едва не выскочили из орбит, по лбу потекли струйки пота. Его физические страдания усугублялись страданиями душевными. Он постарался выпрямиться; на его изменившемся от боли лице читалась твердая решимость не подчиниться столь унизительному приказу.

— На колени, мерзавец, или я все-таки сломаю тебе руку! — повторил Вальвер.

И он вновь слегка сжал кисть барона; барон охнул, но не повиновался. Тогда юноша сделал еще одно еле уловимое движение, и до Мюгетты донесся сухой звук ломающейся кости. Из распухших губ Роспиньяка вырвался глухой стон, и он тяжело рухнул на колени.

— Проси прощения! — неумолимо повторил Вальвер.

— Извините меня! — прохрипел несчастный барон, едва не теряя сознание.

Только тогда Вальвер отпустил его руку, взял за плечи, встряхнул и рывком поставил на ноги. Спокойным и холодным голосом он произнес:

— Вон отсюда! И больше не попадайся мне на пути, ибо, клянусь Господом, где бы я тебя ни встретил — будь то в покоях короля, в церкви или даже у подножия алтаря, — ты получишь добрый пинок в зад, такой, какой ожидает тебя сейчас.

И развернув барона, словно соломенное чучело, он с восхитительной точностью сапогом нанес ему удар несколько ниже пояса, от которого Роспиньяк отлетел шагов на десять.

— Большего ты не заслуживаешь, — презрительно бросил ему вслед Вальвер.