От этой, как выразился Пардальян, «блестящей идеи» герцогиня на миг потеряла дар речи. Она посмотрела на шевалье, который тихо покачивал головой, как бы говоря: «Да, да, так оно и есть». Потом перевела взгляд на герцога и, увидев его смущение, все поняла. В ее упреке было больше грусти, чем возмущения:
— Как вы могли?.. Господи, какой низкий расчет… я не узнаю благородного Карла Ангулемского, которого я так любила.
Мощные удары сотрясали ворота: Кончини велел разнести их в щепки, раз жильцы отказывались повиноваться прево. Крепкие ворота пока еще не поддавались яростному натиску. Но было понятно, что долго им не простоять.
Герцогиня властным голосом распорядилась:
— Спускайтесь, сударь. Поговорите с ними.
Этот голос шел из глубины сердца, ему нельзя было не повиноваться. И герцог ответил:
— Хорошо, мадам. Раз вы так настаиваете, я пойду…
На губах у него снова появилась та же странная улыбка. На этот раз герцогиня сама все поняла. Она остановила герцога движением руки и предупредила:
— Погодите. Хоть я и не узнаю вас, но смею надеяться, что вы не приведете их сюда и не выдадите им гостя, которого вам послало само небо. Однако, поскольку вы сейчас, по-моему, не совсем в себе, а в таком состоянии от людей можно ждать чего угодно, предупреждаю, что сюда они войдут только через мой труп.
IV
ЖИЗЕЛЬ АНГУЛЕМСКАЯ
С этими словами Виолетта извлекла из-за корсажа маленький кинжал и нервно стиснула пальцами его рукоятку, всем своим видом показывая, что готова пустить оружие в ход. А взглядом она пыталась проникнуть герцогу в душу. В его глазах мелькнул кровожадный огонек. И ей стало понятно, что эта угроза не остановит его… Наоборот… Кончилась любовь… Прощай, счастье… Женщина почувствовала острый укол в сердце и пошатнулась, с трудом удержавшись на ногах. Собрав всю свою волю, Виолетта начала лихорадочно думать, чем можно остановить Карла Ангулемского. И вдруг ее осенило. Ровным голосом, от которого повеяло могильным холодом, герцогиня сказала:
— Предупреждаю, что рядом с моим трупом вы обнаружите бездыханное тело вашей дочери.
Это подействовало. Любящий отец возопил:
— Девочка моя!.. Дочь!
Герцогиня вздохнула с облегчением: она почувствовала, что нашла в очерствевшей душе своего супруга уязвимое место.
— Да, ваша дочь, — страстно проговорила Виолетта. — Ваша дочь — настоящая Валуа, и она не переживет позора своего отца. Она заколет себя этим же кинжалом. Ведь так, дитя мое?
Жизель, которая с болезненным изумлением слушала разговор, не очень понимая, о чем так яростно спорят отец и мать, ответила:
— Конечно, матушка. Позора отца мне не вынести. И обагренный вашей кровью кинжал поможет и мне уйти из жизни, которая станет для меня нестерпимой мукой.
Она произнесла это без всяких колебаний, благородное и гордое дитя. И сказано это было таким тоном, что у отца не осталось никаких сомнений в том, что именно так девушка и поступит. Мать поблагодарила ее улыбкой и ласковым взглядом, а герцог мгновенно взмок и стал жалобно и почти униженно умолять дочь:
ebooksa