— Сударь, — сказал Коголен, едва толстяк скрылся за дверью, — позвольте мне отлучиться на четверть часа. Хочу выйти на дорогу.
— Коголен, ты открыл рот, хотя я тебя ни о чем не спрашивал, — строго заметил Капестан. — В следующий раз за подобную дерзость получишь трепку. Теперь говори, зачем тебе понадобилось выходить на дорогу?
— Как же, сударь! — удивился слуга. — Я дождусь первого всадника и начну свистеть, как вы, чтобы лошадь сбросила седока и прибежала ко мне. Тогда я смогу сопровождать вас верхом.
— Превосходно, Коголен, — кивнул молодой человек. — Ступай, друг мой, попытай счастья, — милостиво разрешил он.
Окрыленный Коголен немедленно умчался. А шевалье, задумавшись, вскоре пришел к выводу, что среди стольких необычных событий лишь одно взволновало его по-настоящему — встреча с девушкой, которую он вырвал из лап Кончини.
— Она дочь герцога Ангулемского, — пробормотал Капестан, — и участвует в заговоре. Ничего нового Кончини мне не сообщил. Я сам видел Карла Ангулемского среди мятежных дворян, на собрании в «Сороке-воровке». Маршал хочет разделаться с герцогом. Так почему бы мне не предупредить этого благородного сеньора? Надо пойти на улицу Дофин… куда этот негодяй хотел меня послать, чтобы я убил главу заговорщиков… Пойти и сказать герцогу… Но что же я ему скажу?
При мысли о том, что он спасет герцога Ангулемского, Капестан возликовал, однако почти сразу помрачнел и понурился.
— Дочь герцога Ангулемского! — повторил он, на сей раз с горечью. — Стало быть, внучка короля и дочь одного из самых надменных вельмож Франции. Кто она — и кто я?
И все же шевалье твердо решил предупредить герцога о грозящей тому опасности. Тут в дверях появился Коголен и произнес просто:
— Сударь, уже полдень, и я велел мэтру Люро подать вам этот знаменитый пирог с начинкой из жаворонков…
— Полдень! — вздрогнув, прервал его Капестан. — Ведь в полдень меня ждет на постоялом дворе «Три короля» этот молодой вертопрах, маркиз де Сен-Мар. Он подумает, что я струсил! Дьявольщина! Коголен, мою шпагу! Коня! — вскричал юноша.
— Сударь, — жалобно промолвил Коголен. — У вас по меньшей мере полчаса в запасе. Когда близится обед или ужин, мой желудок всегда меня подгоняет. Вы можете безбоязненно отведать благородное творение мэтра Люро, а уж затем отправиться к «Трем королям». Клянусь, вы поспеете вовремя!
Вместо ответа Капестан приказал Коголену собираться. Тот, вздохнув, подчинился: оседлал и взнуздал Фан-Лэра, а затем вывел вторую лошадь — к немалому изумлению своего господина.
— Что ты делаешь, черт возьми? — воскликнул Капестан.
— Седлаю свою лошадь, чтобы сопровождать вас, сударь, — спокойно объяснил слуга.
— Лошадь? У тебя завелась лошадь? Когда же ты ее приобрел? — изумился шевалье.
— Час назад, сударь, — ответил Коголен. — Как вы помните, я, испросив у вас разрешения, вышел на дорогу и стал свистеть каждому проезжающему всаднику. Только все было зря: как я ни разливался на разные лады, ни один конь не пожелал сбросить своего седока. Я уже собирался вернуться в гостиницу, но тут к моей радости вот этот рыжий жеребец остановился. К несчастью, оказалось, что его придержал сам всадник: он спешился, бросился на меня с палкой и начал охаживать, приговаривая, что научит меня, как себя вести. По его словам, я нанес ему своим свистом страшное оскорбление. Отдубасив меня, он спросил, отчего я решился на такую дерзость, и я тут же все ему рассказал. Тогда, сударь, этот человек — он оказался честным барышником из Вожирара — так вот, этот человек расхохотался и заверил меня, что если я свистну на особый манер, рыжий жеребец подойдет ко мне… а еще добавил, что уступит лошадь даром. Я свистнул, как он показал, рыжий жеребец подошел ко мне, и я отвел его на конюшню, а барышник отправился дальше пешком. Очень добрый человек, сударь, но с причудами: из чистого упрямства не хотел показать мне, как надо свистеть, пока я не выложил несколько пистолей, взятых из вашего кошелька.
— И сколько же ты ему дал? — осведомился шевалье.
— Пятнадцать, монсеньор, всего пятнадцать пистолей, — успокоил хозяина Коголен.
Капестан знал толк в лошадях. Бросив на рыжего жеребца оценивающий взгляд, он пробормотал: