— Сто пятьдесят ливров! В общем, не слишком дорого. Барышник обошелся с тобой по-божески. Сколько же осталось в кошельке? — поинтересовался юноша.
— Девять пистолей, сударь. Вы еще богаты, — улыбнулся Коголен.
Шевалье, вскочив в седло, взял с места в карьер и вскоре уже въезжал на улицу Турнон, даже не думая скрываться, а только лишь надвинув на глаза шляпу. Это была безумная отвага… Добравшись без помех до постоялого двора «Три короля», Капестан велел проводить себя к Сен-Мару и вошел в комнату маркиза в тот момент, когда пробило полдень.
— Браво! — воскликнул Сен-Мар. — Шевалье, наша точность воистину сродни вежливости королей…
— Вы в этом сомневались? — поднял бровь Капестан.
— Боже сохрани! Давайте сразу же обговорим условия нашего поединка, — предложил маркиз. — Ваше оружие?
— Назовите свое! — ответил Капестан.
— В таком случае рапира и кинжал! — заявил Сен-Мар.
— Отлично! — кивнул шевалье. — Любое оружие годится, было бы острие!
— Теперь время, — продолжал маркиз. — Сегодня, в три часа пополудни?
— Великолепно! — промолвил шевалье.
— За садами герцога Люксембургского? — спросил Сен-Мар.
— Согласен и на сады, — проговорил Капестан. Молодые люди, поклонившись, обменялись выразительными взглядами: каждый из них испытывал к противнику чувство, очень похожее на восхищение. И когда шевалье направился к двери, юный маркиз вскричал:
— Поскольку мы будем драться только в три, не окажете ли мне честь разделить со мной обед, специально заказанный по такому случаю?
Капестан не стал скрывать, что чертовски проголодался, и оба противника направились в соседнюю комнату, где был накрыт роскошный стол.
Они сели друг против друга. Обед был превосходен, беседа — необыкновенно занимательна. Сен-Мар рассказывал о своих любовных приключениях, а Капестан — о сражениях, в которых ему довелось участвовать. Правда, шевалье благоразумно умолчал о том, что побывал на собрании заговорщиков, куда его пропустил сам Сен-Мар. Капестан признался только, что приехал в Париж с намерением сделать карьеру, и маркиз торжественно пообещал, что если им обоим удастся пережить дуэль, то Капестан может рассчитывать на поддержку, ибо Сен-Мару предстоит играть весьма значительную роль при дворе — в особенности после женитьбы.
— Потому что, — добавил молодой маркиз со вздохом, — я должен обвенчаться… таков приказ отца, и этого требуют некоторые политические обстоятельства. Говорят, моя невеста очень красива, но я ее не видел, да, признаться, и не жажду увидеть.
К двум часам дня будущие противники уже явно симпатизировали друг другу.
«Он сторонник герцога Ангулемского, — думал Капестан, — значит, враг Кончини. Я никому не уступлю честь предупредить герцога о том, что узнал в кабинете подлого маршала… но, пожалуй, можно рассказать маркизу о схватке с наемными убийцами…»
«Какая жалость, — размышлял в свою очередь Сен-Мар, — что этому благородному человеку вздумалось поухаживать за единственной девушкой, которая мне дороже жизни… О Марион, дорогая моя Марион!»