Спартанец продолжал говорить, как будто и не заметил, что кто-то что-то сказал.
– В сражении может быть только один приказ, по крайней мере для нас. Когда персидский флот будет обнаружен, мы должны сблизиться с ним и вступить в бой. Наша задача – топить, таранить или жечь. Я не буду играть на поле боя в море. На самом деле…
– На самом деле, Эврибиад, флотом командуешь ты, – сказал Фемистокл, заполняя зал собрания своим богатым модуляциями голосом.
Он помахал рукой перед Ксантиппом, и тот, кипя от злости, неохотно сел.
– Хотя я думаю, что это внутреннее дело афинских триер, – развил свою мысль Фемистокл. – Сегодня я был свидетелем нескольких действий небольших групп – один корабль был, например, пойман тремя, когда они работали вместе. Полагаю, ты сам в этом участвовал.
Он на мгновение прикусил губу, когда спартанец пристально посмотрел на него. Ксантипп знал, что Фемистокл будет осторожен в выборе слов. В этом он был мастером, тогда как спартанец даже не был подмастерьем. Тем не менее Эврибиад был упрям, как и все мужчины его города.
– Если приказ всегда один и тот же – «атаковать», – продолжил Фемистокл, – то зачем вообще нужны полководцы? – Он развел руками, обращаясь ко всем присутствующим. – Наварх, ты командуешь флотом, но я думаю, что это дело афинских капитанов. Конечно, запрети эту тактику своим спартанским экипажам, но, судя по тому, что я наблюдал сегодня, Афины видят смысл в небольших формированиях и обмене сигналами между ними. Надеюсь, в этом мы можем положиться на твою мудрость.
Фемистокл сел, как будто вопрос решен, и оглядел собравшихся, словно выбирая для выступления другого триерарха. Эврибиад стоял неподвижно, и Ксантипп раздраженно покачал головой. Снедаемый собственной злобой, спартанец накалялся с каждой минутой.
– Если это твое последнее слово… – начал Эврибиад.
К его удивлению, голос подал архонт коринфских кораблей:
– Послушай, наварх, Коринф стоит на стороне Афин. Сегодня они окружали мои суда шесть раз, маневрируя с помощью сигналов, которые сами придумали. Тактика сработала, и это самое главное. Я бы хотел узнать об этом побольше.
Эврибиад молчал, а Ксантипп перевел взгляд с одного на другого. Мало того что флот Коринфа состоял из сорока галер, этот город полуострова Пелопоннес долгое время выступал либо союзником, либо конкурентом Спарты – в зависимости от точки зрения. Внезапное вмешательство Коринфа обескуражило Эврибиада, и он смешался.
Ксантипп снова поднялся и встал рядом со спартанцем:
– Могу я сказать, наварх?
Эврибиад нахмурился, но кивнул и занял свое место. Ксантипп решил успокоить спартанца, дать ему шанс передумать.
– Мои капитаны назвали две тактики, которые лучше всего сработали сегодня: периплус, или «обход», и диэкплус, или «удар копьем».
Говоря это, он рубил воздух ладонями, все больше увлекаясь темой. Взгляды собравшихся были устремлены на него, опытные военачальники оценивали суть речи афинянина.
– В первом случае цель состоит в том, чтобы обойти врага с фланга и таранить его в корму, самое слабое место. Вот так, видите? Это возможно, когда двое атакуют одного. Там, где корабли сталкиваются один на один, бдительный триерарх и рулевой всегда могут повернуть, чтобы встретиться носом к носу. Морской бой – дело суетное. Численное преимущество решает многое, и использование флажков помогает собрать корабли в нужном месте. То, что мы имеем сегодня, – это пока еще примитивно, хотя я видел некоторые успехи. Вот порвем мою голубую накидку, и завтра у нас будет еще один сигнал.
В зале раздался смешок. Ксантипп кивнул и бросил взгляд в сторону – потемневшее лицо Эврибиада напоминало грозовую тучу.
– Диэкплус – прорыв. – Ксантипп вытянул прямую ладонь. – Наша растянутая линия становится точкой. Это опасно, так как первые корабли прорывают их линию в колонне, а затем расходятся веером, чтобы использовать тараны против их бортовой обшивки. Лучше всего эта тактика срабатывает, когда капитаны видят архонтов и действуют группами. Другая тактика – киклос, или «круг». Эта тактика рассчитана на крайний случай, если мы столкнемся с подавляющим численным перевесом противника. В этом случае мы оттягиваемся назад и образуем строй в виде пустой чаши. Каждая триера становится…