– Ты же не об Аристиде говоришь! – воскликнул Ксантипп, изумленно взглянув на него.
– Нет, конечно нет. Народу нужны такие люди, как Аристид. Народ должен знать, что есть те, кого можно оставить охранять комнату с золотыми монетами в полной уверенности, что не пропадет ни одна. Более того, они умерли бы с голоду, но не подняли бы и корки хлеба, которая им не принадлежит. Аристид – такой человек, я это знаю. Ты тоже это знаешь. Его воля… его честь – как железо. Он мог бы управлять этим портом или всем городом, и все работало бы, словно фаланга в идеальном строю.
Ксантипп подозрительно посмотрел на него:
– Значит, ты им восхищаешься. И я. Нам нужны такие люди, как…
– Но тогда, если бы за законы отвечали такие люди, как Аристид, у нас был бы мертвый город, – продолжил Фемистокл, глядя вслед худощавому человеку, направляющемуся к начальнику порта. – Жить так – все равно что пытаться вести корабль против ветра. Гребцы налегают на весла, и корабль рассекает волны, неся всех нас. Аристид может это сделать.
– Почему тогда «мертвый город»? – начал сердиться Ксантипп.
Как получилось, что каждый разговор с Фемистоклом складывается одним и тем же образом? Этот человек обладал необычайной способностью уколоть.
– Людям нужно нечто большее, чем хлеб и вино, любовники и золото, – сказал Фемистокл.
– Ты имеешь в виду богов?
К его удивлению, Фемистокл усмехнулся:
– Я не знаю. Как интересно у тебя устроен ум, Ксантипп из Холаргоса! Нет, мужчинам нужно честолюбие. Такие, как Аристид, были бы довольны тем, что сохранили. Сохранили то, что у нас есть.
– Это не кажется мне таким уж плохим, – возразил Ксантипп.
– Мир меняется. Если постоянно только перекрашиваешь и перестраиваешь, то в конце концов появятся трещины. Ты видел, мой друг, руины храмов и врат. Были народы, которые не менялись и ушли до нас. Им не хватило честолюбия встать и сказать: «Мы оставим след, который никогда не будет стерт».
В нем появилась странная напряженность, наблюдать которую было почти неприятно. Ксантипп заметил, как исчезает блеск в его глазах.
Фемистокл встряхнулся, словно просыпаясь, и добавил:
– В любом случае я бы не хотел, чтобы он сидел за моим обеденным столом. Старик убивает смех этим своим кислым выражением лица.
Ксантипп неловко кивнул. Он уже устал от Фемистокла:
– Хорошо. Я возвращаюсь в город. Пообещал себе, что сегодня устрою тяжелую пробежку.
Фемистокл посмотрел на него, оценив длинные руки и ноги, мощные мускулы человека, который каждый день оттачивал свои боевые навыки.
– Можно мне побежать рядом или предпочитаешь в одиночку?