— Ничего-с!
— А, ты в том смысле… Ну, хорошо. Сходи же теперь сюда, неподалеку, в аптеку: принеси мне дюжину содовых порошков… вот деньги.
Человек, взяв деньги, принялся думать, что показывало в нем приближение готовности уйти.
— Слышь, содовых порошков! — повторил Залетаев.
— Слушаю-с, — отвечал человек, удаляясь.
В ожидании содовых порошков Залетаев успокоил волнение души своей и свои расстроенные нервы приемом уважительного стакана рома, в который он, по скромности своего характера, подбавил чайную чашку воды. Это средство оказалось до такой степени успокоительным, что Залетаев, не тревожась более насчет своего драгоценного здоровья, принялся было деятельно писать обширный план своим будущим операциям против общества. Возвращение человека отвлекло его от этого занятия.
Человек поставил перед ним на подносе множество пирожков и отступил к дверям.
— Что это? — спросил Залетаев, глядя с изумлением на пирожки.
— Это — сдача с полтинника, — отвечал человек после достаточного размышления.
— Какая же это сдача? Сам ты посмотри, похоже ли это на сдачу?
Человек начал синеть и решился молчать. На повторенный вопрос — он еще больше посинел. Залетаев принялся за пирожки, не тревожа его дальнейшими расспросами. Вдруг человек подошел к нему и, положив перед ним горсть медных денег, объяснил:
— Вот это и есть сдача, а то — пирожки: приказывали подовых пирожков, да подовых нет, я взял таких.
— Ну, видишь ли, какой ты неаккуратный! — заметил Залетаев. — Ты ходил три часа сряду — а у меня теперь аппетит пропал. Я не могу есть теперь…
Человек упорно молчал.
— Ты должен бы иметь столько совести, — продолжал Залетаев растроганным голосом, — чтобы не мучить меня: здоровье у меня слабое, расстроенное… и аппетит пропал!
— Всего десять минут ходил! — отвечал человек, впиваясь в своего господина свинцовыми глазами.
— Не разговаривай! Я вашего брата знаю насквозь! Убирайся с своими пирогами.
Человек взял пироги и, взглянув на них приветливыми глазами, спешил уйти.
— Завтра ты разбуди меня в двенадцать часов и о карете распорядись к тому времени, а если кто придет и спросит — узнай, кто, и доложи… слышь? Смотри по наружности; иной может подождать, иному можно прямо сказать, что по четвергам не принимают…
Решение не принимать по четвергам возникло в уме Залетаева без всякого с его стороны приготовления, совершенно по внезапному вдохновению, и как все вдохновенное — оно было удивительно. Залетаев сам изумился и готов был не поверить, что он не принимает по четвергам; однако ж скоро убедился, что это согласуется и с высшею справедливостью, и с светскими обычаями. Одобрив свою внезапную решимость, он принял потом во внимание всякие нужды своих просителей и нашел удобным, по неистощимой благости своего сердца, снизойти к ним, бедняжкам, и доставить им счастие видеть его хотя один раз в неделю.
ebooksa