Придя наконец в себя, автор осведомился:
— Кто в данном случае медиум?
— Кларкинс.
— Мистер Кларкинс или миссис Кларкинс? — последовал вопрос.
— Оба, — услышал в ответ.
— Под мистером подразумевается старый господин Кларкинс или его сын?
— Оба.
Дело в том, что накануне автор ужинал со своим другом Кларкинсом (его при необходимости можно найти в Государственном архивном бюро), притом во время ужина действительно обсуждались — подробно и с различных сторон — ду́хи. Если автору не изменяет память, оба Кларкинса, старший и младший, приняли весьма живое участие в обсуждении данной темы и, можно сказать, даже навязали ее присутствующим. Госпожа Кларкинс присоединилась к разговору и весьма жизнерадостно, даже буйно, отметила, что такое счастье выпадает всего лишь раз в году.
Догадавшись, что все это напрямую указывает на спиритическую природу лобного стука, автор продолжил допрос:
— Кто ты?
Воспоследовавшие удары имели в высшей степени бессвязный характер. Некоторое время не представлялось возможным что-либо разобрать. После короткой паузы автор (схватившись за голову) самым угрюмым тоном повторил вопрос и присовокупил к нему стон:
— Кто ты?
В ответ раздался звук, неотличимый от громкого икания. Позже стало известно, что голос духа услышал и проживавший за стенкой Александр Пампион, посыльный автора (седьмой сын вдовы Пампион, гладильщицы).
— Ведь не может быть, что тебя зовут Ик? Такого имени не существует!
Ответа не последовало, и тогда автор возгласил:
— Мы — совместно с медиумами Кларкинсами, а именно Кларкинсом-старшим, Кларкинсом-младшим и госпожой Кларкинс — повелеваем тебе немедленно открыть свое имя!
— Терновый Сок, Сандал и Ежевика, — прозвучало в моей голове.
Автор тут же сообразил, что это аллюзия на Паутинку, Мотылька и Горчичное Зерно — эльфов из пьесы Шекспира «Сон в летнюю ночь», — и потому ответил с ехидцей:
— Ну уж так тебя звать точно не могут!
Стучавший дух признал:
ebooksa