Зотов оттолкнул её:
— Ты, девка, сие брось. Садись на стул и отвечай на вопросы.
Марфа всхлипнула и вернулась на место.
— Ныне я не велел звать сюда плача. Но коли не получится у нас с тобой разговора, то в другой раз я не один приду.
— Я все скажу, барин! Никакой вины за собой не знаю.
— Ты Марфа крепостная в доме гишпанца де Лириа?
— Не крепостная я, барин. Мне уже два года тому дали вольную грамотку. И с тех пор я служу по вольному найму.
— В доме де Лириа ты давно служишь?
— Меньше года, барин. А вот брат мой Максим все еще в крепости в доме барина Кантемира.
— Про него и станем с тобой говорить, Марфа. Прознал я о том, что ты принесла на Москву слух об ожившем вурдалаке в имении князя Кантемира. Сие так?
— Дак я про сие от братца слыхала. Говорил он мне держать язык за зубами, но разве такое удержишь? Страсть как рассказать захотелось.
— И кому ты рассказала про сие?
— Дак почитай всем слугам в доме гишпанского дюки (испанского герцога).
— А как тебе самой про сие рассказали?
— Дак братец Максим был на Москве три дни. Привозил сено и дрова на торг. Жил у меня в каморке и про все, что делается у них, мне и поведал.
— Поведал и сказал держать язык за зубами? Так?
— Точно так, барин.
— Али брат не знает тебя? — спросил Зотов уже не Марфу, но сам себя. — Знает. Но рассказал. А с чего рассказал? Надобно ему было, чтобы о сем на Москве узнали. Но разве сие конюху надобно? Нет. Тому, кто стоит за конюхом…
***