Через минуту молодой худой мужичек к красным носом вывалился из трактира и запахнул худой поношенный армяк. Он осмотрелся и, увидев экипаж, пошел к нему.
— Ты, барин, видеть меня хотел, что ли? — его левый глаз хитро прищурился.
Тарле еще раз отметил про себя, что рожа-то у Тишки истинно разбойничья. Такой мать родную зарежет и не поморщится. Но вслух он только спросил:
— Тишка? Так тебя кличут?
— Он самый.
— Дело есть до тебя, Тишка. Ты мне поможешь, а я помогу тебе, и обоим нам будет хорошо.
— Так говори, чего надобно.
— Ты холоп барина Кантемира? Я хочу знать. Не для худа твоего, но для добра. Если скажешь все, что в дому барина твоего случилось, десять рублев серебром. А если чего важного вспомнишь, то и более отвалю.
— Не врешь?
— Мое слово крепко. Итак, ты можешь мне что-то об этом рассказать?
— Много чего могу. Где изволишь слушать, барин?
— Садись в карету. Поедем со мной и приказ. Там все и расскажешь. Да ты не бойся, ничего тебе не грозит. И деньги получишь. Мое слово крепко.
Тишка почесал голову и сел в экипаж. Ехать ему никуда не хотелось, но уж больно хорошие денежки посулил барин, а у него в кармане были лишь две полушки.
— Не поехал бы с тобой ни в жизнь, но верный человек на тебя указал. А мне через него еще никакой пакости не было. Я, барин, много чего про Кантемиров знаю. С младых лет при их доме состою.
— Ты с чего это в бега надумал податься? — спросил Тарле.
— Дак смерть мне была в дому Кантемиров. И ничего иного ждать не приходилось. Вот и решил свой живот спасти. Взял грех на душу. Сбег от барина.
— А что там в дому Кантемиров? — продолжал допытываться Тарле.
— Я сказал, что смерть ждала меня.
— Это я понял. Но откуда она грозила тебе, Тишка?
— Кто? — хитро спросил мужик.