От воровства к анархизму

22
18
20
22
24
26
28
30

И господь простилъ ихъ. Въ одно время Черный Батоно прискакалъ къ пещерѣ съ головой замученной имъ дѣвочки и нашелъ родителей мертвыми.

— Подохли! — заскрежеталъ онъ зубами и поскакалъ прочь.

Съ тѣхъ поръ прошло болѣе двадцати лѣтъ, а Сванетія все еще стонала подъ рукой Чернаго Батоно. Съ каждымъ днемъ онъ становился все злѣе. Жители стали разбѣгаться отъ него въ горы, прятались въ

пещерахъ по долинѣ рѣчки Ингуры и только ночью выходили, чтобы запастись пищей и питьемъ.

А Черный Батоно рыскалъ по горамъ и разыскивалъ бѣглецовъ. Но никто не встрѣчался на его пути. Скрежещетъ Черный Батоно зубами, бьетъ своего коня плеткой, сверкаетъ огненными глазами. Злая душа проситъ крови, ему нужны стоны, муки людей.

— Попрятались, трусы! Но я васъ отыщу!

Какъ вдругъ — что это? На гребнѣ горы показался путникъ, въ черкескѣ, съ кинжаломъ на поясѣ и съ ружьемъ за плечами.

Черный Батоно пришпорилъ своего коня и поскакалъ прямо на путника.

— Приготовься отправиться къ сатанѣ! — крикнулъ онъ.

Но путникъ спокойно шелъ впередъ.

— Если ты въ продолженіе пяти лѣтъ хоть одинъ разъ ночевалъ подъ крышей, то сейчасъ будешь у черта въ гостяхъ.

— Я не ночевалъ подъ кровлей вотъ уже больше пяти лѣтъ, — спокойно отвѣтилъ путникъ.

Черный Батоно задрожалъ и первый разъ въ жизни поблѣднѣлъ.

— Это ты? — едва выговорилъ онъ сведенными въ судорогу губами.

— Да, это я, — отвѣтилъ путникъ.

— Пощади…

— Тебя нельзя щадить.

— А! — зарычалъ черный Батоно. — Будемъ же биться! И онъ выхватилъ шашку и бросился на путника, но тотъ подставилъ подъ ударъ кинжалъ, и шашка переломилась на двое.

Черный Батоно бросилъ обломокъ и схватился за кинжалъ. Но путникъ ударилъ кинжаломъ чернаго коня по головѣ и страшный всадникъ свалился къ его ногамъ.

Еще одинъ взмахъ, и голова Чернаго Батоно покатилась по склону горы прямо къ пещерѣ, въ которой жили и умерли его родители. Тутъ голова ударилась о скалу и вспыхнула смраднымъ пламенемъ… А въ это время у ногъ путника свершилось еще большее диво. Трупы Чернаго Батоно и его коня какъ будто ожили, зашевелились, стали свиваться кольцами и клубами… Вотъ уже это не трупы, а цѣлыя кучи черныхъ, отвратительныхъ змѣй. Онѣ торопливо ползутъ отъ путника, поворачиваютъ къ нему головы и злобно шипятъ на него…