От воровства к анархизму

22
18
20
22
24
26
28
30

— Кто ты? Что тебѣ нужно? — вскочилъ Михако.

Дарико блѣдная, дрожащая прислонилась къ стѣнѣ, прижимая ребенка къ груди.

Пришлецъ откинулъ съ лица башлыкъ и съ кривой улыбкой проговорилъ:

— Не узнали? Забыли Нико?

Дарико вскрикнула и опустилась на тахту.

— О! Нико! Зачѣмъ ты пришелъ? — вырвалось у нея.

— Я пришелъ за невѣстой, а нашелъ чужую жену… Ты ее насильно взялъ? — обратился онъ къ Михако. Такъ же, какъ Ованесъ!

И онъ поднялъ ружье и прицѣлился въ Михако.

— Нѣтъ, нѣтъ! Я сама!..

И Дарико бросилась къ мужу и заслонила его собой…

Грянулъ выстрѣлъ, и Дарико, какъ подкошенная, свалилась на полъ.

Михако выхватилъ кинжалъ и перескочилъ черезъ жену, но Нико взмахнулъ прикладомъ ружья, и мужъ упалъ рядомъ съ женою.

• Черезъ пять минутъ въ сосѣдней саклѣ услышали стукъ въ окно, и затѣмъ чей то голосъ проговорилъ:

— Идите въ саклю Михако, тамъ случилось несчастье.

— Это сдѣлалъ Нико, — пояснилъ старикъ Сандро. — Ребенокъ остался живъ, и Нико не хотѣлъ, чтобы онъ всю ночь оставался одинъ съ трупами отца и матери. Нико справедливый человѣкъ. Зачѣмъ ребенка напрасно мучить.

— Но Сандро! — опять не выдержалъ я. — Неужели ты и это его убійство считаешь справедливымъ. Вѣдь Дарико добровольно вышла замужъ и была счастлива. Всѣ трое были счастливы. А онъ отца съ матерью убилъ, а ребенка оставилъ сиротой.

— Михако не долженъ былъ брать Дарико.

— Почему?

— Если Нико поднялъ свои глаза на женщину, то ее никто не долженъ брать… Она принадлежитъ ему… Нико справедливый человѣкъ.

— Но… если Нико «подниметъ глаза» на всѣхъ женщинъ, тогда всѣ не женатыми должны остаться?