Современные старцы Горы Афон

Но злые бесы, вековечные враги подвижников, замыслили заставить его нарушить это правило. Когда он душою возносился ввысь, в сферы духовные, они собирали свой кагал у подножия башни за дверью и неожиданно начинали кричать: «Где ты, старец Иларион?» Кричали, стучали по двери и вообще устраивали шум. Тогда отшельник невольно, думая, что что-то случилось, прерывал молитвы и с тревогой выглядывал в окно. И бесы сразу же начинали кричать от удовольствия, бить в ладони и восклицать: «Мы победили тебя, старец Иларион! Мы тебя победили!»

Но целью их была не эта «победа», а низведение его с пути подвижнического и погубление его души, чего им никак не удавалось. И, в конце концов, победителем стал он, как позже — и его достойный учению

Восхождение

К свету

После кончины Старца в жизни отца Саввы многое изменилось. Сначала он вынужден был оставить свою любимую кафисму и жить в монастыре Дионисиат. Нам неизвестно, сделал ли он это по собственному желанию или по благословению покойного отца Илариона, а быть может по послушанию отцам монастыря.

С душевной болью собирал он свои немногие вещи. С почтением брал вещи, оставленные старцем Иларионом, среди которых тяжелый металлический крест, что Старец носил на груди и чудное деревянное распятие, привезенное им из Грузии — работу древнего грузинского мастера.

С полными слез глазами молился он своему покровителю, св, Иакову, и просил его благословения. Попрощавшись с пустынью, взволнованный, спустился отец Савва к монастырю.

Есть воспоминания, что св. Иаков говорил с ним, что он слышал ушами своими прощальные слова Послания: «Обративый грешника от заблуждения пути его спасет душу от смерти и покрыет множество грехов» (Иак. 5:20). Отец Савва не знал еще, что ему предстоял святой труд, что многие души он должен был направить на путь покаяния. И многие, многие заблудшие найдут путь спасения благодаря ему.

Для Дионисиата отец Савва был Божиим благословением, источником духовного благоухания, крином Благодати Божией, полным нектара небесного. Многие возжелали быть рядом с ним и воспользоваться его духовным богатством. Но все ему было очень непривычно. С ранних лет привыкнув к тишине, он не находил себе покоя в многолюдной общине обители. Тамошняя атмосфера тяготила его, душа жаждала тишины, она хотела обрести себе какое-нибудь пустынное прибежище.

Когда он сказал о своем желании отцу Игумену, то Игумен и братия воспротивились было этому, ибо любили и почитали его и не хотели лишиться его. Но, в конце концов, уступили, видя сильное стремление к тишине. И, конечно, не могли они мешать промыслу Божию об отце Савве.

Высоко в горах в Малом скиту Праведной Анны, напротив скита Матери Богородицы была пустая калива, посвященная тогда великим святым Афонским Онуфрию и Петру (позднее, как мы увидим, она была освящена в честь Воскресения Господня). Это было как раз то, чего искал отец Савва. Вся та местность пришлась ему по душе — и очень. Каждая калива, каждая скала и пещера имели свои собственные чудесные святые истории. Под его каливой была пещера, где в XVII веке подвизался некоторое время в отшельничестве отец Агапий (Ландос), знаменитый монах из Крита, великий благовестник порабощенного греческого народа. В этой пещере достиг он святости, в ней написал и свою прославленную книгу «Спасение грешников».

Немного далее была еще одна пещера, где в конце XVI века подвизались в отшельничестве первые обитатели Малого скита Праведной Анны — ученый монах св. Дионисий Проповедник и ученик его св. Митрофан. Отец Герасим, гимнотворец из Малого скита Праведной Анны, называет их «яркими лампадами, ангельским образом жизни своей осветившими пустынь афонскую».

И во время отца Саввы в Малом скиту Праведной Анны тоже жили добродетельные монахи. Например, в каливе Успения Богородицы подвизался знаменитый духовник отец Григорий из Мессолонги, «Василий Великий Пустыни», как его называл Светлый и трудолюбивый Патриарх Иоаким III в течение тех двенадцати лет (1889–1901), что прожил на Святой Горе в живописном Милопотаме, исповедовался у него.

Нечего и говорить, что в таком превосходном духовном климате душа отца Саввы исполнялась радостью. И хотя он надеялся, что его новым прибежищем станет тихая и уединенная гора Кармиль, но волей Божией прибежищем его стал часто посещаемый источник Силоам. Но да Пастырь Добрый лучше знает, в каких местах должны светить Его ярчайшие лампады.

Община отца Саввы

Души, привлеченные к монашеской жизни, ищут себе достойного руководителя и когда находят такого, собираются вокруг него. Так и к отцу Савве приходили многие страждущие за духовным очищением, и вокруг него вскоре образовалась маленькая общинка. Он и сам желал этого, ибо не мог в одиночестве совершать Литургию. Известны пять его учеников: отцы Онуфрий, Иларион, Петр, Анастасий и Савва.

Первый, отец Онуфрий, пришедший из окрестностей Константинополя, получил имя одного из двух святых покровителей их каливы, чтобы иметь для себя вдохновительный пример его аскетического подвига. И в самом деле, он повторил его в аскетизме. Единственное, в чем не был похож отец Онуфрий на преподобного Онуфрия — своей редкой, маленькой бородкой. Но, конечно, это неважно. Важны его большая добродетельность, вера, подвижничество, а кроме того — его образованность, ум и разнообразные таланты — от художественного до поварского. Он изучил искусство иконописи и, таким образом, зарабатывал средства на содержание общины. Он был правой рукой Старца, управителем дел в каливе, а позднее, когда отец Савва ушел в чисто духовные труды, стал вторым старцем. Этот первый ученик был для отца Саввы благословением Божиим.

Прибытие на Святую Гору второго ученика связано с трогательной историей. В 1879 году двадцать человек из Вриулы в Смирне, стремившиеся к духовной жизни, приняли мужественное решение. Однажды ночью, никому ничего не сказав, они распрощались с мирской суетой и отплыли под парусом в Удел Божией Матери, чтобы стать ангелами на земле. Будущему отцу Илариону было тогда двадцать пять лет. В той группе также был будущий знаменитый игумен монастыря Каракалл отец Кодрат.

Духовное возрастание отца Илариона было таким же чудесным, как и начало этого пути. В нем возродилось не только имя

Старца отца Саввы, но повторились и его добродетели. Он был высокий, худой, с довольно светлыми волосами; выражение лица его бывало обыкновенно приветливым, приятным и мирным. Его исключительные простота и доброта, его взгляд напоминали мир ангельский — духовный, исполненный благодати. Преданность его Старцу была безгранична — до готовности пожертвовать всем. Часто можно было видеть его с сумой на спине, когда нес он все необходимое для совершения Божественной литургии, пищу, другое — все, в чем нуждалась калива.