Живой столп добродетели
Даже если бы отец Савва ни слова не говорил о духовном, а сохранял бы молчание, за него красноречиво говорила бы его жизнь На нем, как на живом столпе, высечены были добродетели святых.
Он был усерден в умеренности и трезвении. Много раз на своем примере показывал «правило умеренности», которого столь) твердо и преданно держался. До глубокой старости не прекратил он упражнений в аскетизме.
Один немолодой уже монах из Нового скита, старец Симеон (ныне уже почивший), года три назад рассказал нам следующее
«Как-то отец Савва взял себе за правило от пищи, что ему приносили, оставлять немного как дар воздержания, «для Господа», из любви к Нему. И что же, по попущению Божию, предпринял враг? Старец Онуфрий, ученик его, видя, что Старец оставляет еду и хлеб, решил, что он не может столько съесть, и уменьшил порцию. Старец, не желая нарушить свое правило, продолжал немного оставлять. Старец Онуфрий еще урезал порцию, рискуя, таким образом, уморить Старца голодом. Однако Старец ничего об этом ученикам своим не говорил. Потому случилось так, что я пришел к Старцу, и из любви ко мне он сознался: «Симеон, чадо мое, я близок сейчас к смерти». Он рассказал мне по секрету, что происходило, обязав меня ничего никому не говорить об этом. Однако я подумал, что лучше будет все же открыть это и, уйдя от него, все рассказал отцу Онуфрию. Он исправил тогда свою ошибку, и старец Савва дожил до своей естественной смерти».
Совершая подвиги аскетического подвижничества, отец Савва научился полностью владеть собой. Всегда он был совершенно мирен, и мира того не могли нарушить никакие искушения, ни волнение, ни печаль, ни грусть. Те, кто знал его, свидетельствовали, что никогда не видели его сердитым, взволнованным,
расстроенным или унывающим. Он достиг вершины бесстрастия.
Если кто-то случайно причинял ему боль, вредил или расстраивал, это не приводило его в замешательство и не уменьшало любви его.
Однажды в его каливу пришли несколько торговцев.
«Мы из Сикии в Халкисе, — сказали они. — Внизу на берегу у нас груз превосходного меда. Вот немного. Не желаете купить?»
В постные дни отцы ели черствый хлеб с медом, потому отец Иларион и решил купить кувшинчик этого прекрасного меда. Но когда после открыл его, то обнаружил, что их обманули: продали безвкусный густой сироп, совсем не похожий на мед.
«Пойдем в церковь, — спокойно сказал отец Савва, — и помолимся за них, чтобы Бог их помиловал».
Через некоторое время мошенники принесли другой кувшин. На море им пришлось туго, и, приписав это тому, что обманули святого Старца, они решили искупить свой грех.
Отец Савва всегда был очень осторожен, когда говорил о других Он избегал осуждения и, говоря о людях, хвалил и превозносил их.
«Отче, что это за человек?» — спрашивали его иногда
‘Хороший человек, очень хороший. Святой человек,» — обыкновенно отвечал он.
Не было равных ему в раздаче милостыни. Как мы увидим вскоре, многие монахи и миряне, приходя на исповедь, оставляли подарки, даже если он и отказывался. Старец почти все раздавал. И вот, когда в церкви потребовалось однажды сделать кое-какой ремонт, кое-что подправить, у него не оказалось на это денег. Многие удивлялись его полному безразличию к деньгам.
Дар прозорливости
Когда мне было четырнадцать лет, на меня произвела большое впечатление следующая история:
«Одна верующая и благочестивая женщина, жившая в Пирее по соседству с нами, сменила мирскую суету на монашескую жизнь. Ее родственники, сестры и братья во главе со старшим,
ebooksa