Осталось несколько часов до эфира «Вопросов». Антон всю ночь не спал, думая, как помочь Насте, но так ничего и не придумал. Но проснулся он с твердым ощущением — сегодня или никогда…
Ему хотелось бы увезти ее из города, точнее, их обеих увезти, Настю с дочерью, чтобы втроем поселиться на берегу моря, наплевав на все эфиры, на всех президентов, на все житейские проблемы, жить вместе долго и счастливо, пока смерть не разлучит их… Но она не согласится уехать в неизвестность, глупо мечтать об этом…
Накануне вечером он, любуясь ее четким профилем на подушке, все боялся, когда она повернет к нему лицо, опять прочитать в ее глазах невысказанное: «Сделай же что-нибудь!» А он еще не придумал, что сделать. Точнее, как…
Но сегодня, в день эфира, он, наконец, решился.
У него осталось всего восемь часов.
Бараненок настоял на утренней встрече — под предлогом срочной командировки в регионы, куда он должен вылететь после обеда. Хотя утро — не лучшее время для любовных соблазнов, ей пришлось согласиться на утро…
— Еще шампанского? — искрясь нарочитым смехом, спрашивает Настя.
Бараненок насупленно качает головой. Да, годы его совершенно не изменили — как и прежде, он туповат и неповоротлив. Что с такого взять!
— А помнишь, — взволнованно спрашивает Настя, — когда нас закрывали в детской, чтобы мы не мешали гостям, я кормила тебя манной кашей… И ты был весь в манке, и колготки, и сандалии, и уши, и волосы!
Сергей Николаевич принужденно улыбается детским воспоминаниям.
— А хочешь, я сейчас покормлю тебя клубникой?
Бараненок испуганно деревенеет. Отшатывается.
— Я очень уважаю твой успех, Настя, — произносит заученно, как будто стоит на воображаемой трибуне. — Ты многого достигла.
— Ах, это все пустяки! Давай не будем говорить о делах, ведь сейчас есть только ты и я… Мужчина и женщина! — страстно лепечет она, в то же время краешком мозга обдумывая свою просьбу.
Кажется, Бараненок может попросить у Прошкина состряпать депутатский запрос, требуя закрытия канала. Ведь Прошкин сейчас в ссоре с Цыбалиным из-за Земцева, ему такая просьба придется по душе… Но закрытие канала не понравится остальным его владельцам, и те, возможно, потребуют смены директора. В этом случае Цыбалина ждут крупные неприятности… Ему будет не до Алины, удержаться бы на собственном стуле…
Ах, если бы Бараненок не был таким противно рыхлым, бледным, тошнотворным!
— Кстати, Настя, у меня к тебе просьба, — тусклым голосом произносит Сергей Николаевич, заметно волнуясь. — Надеюсь, не откажешь… Моей дочке уже десять лет, и она прекрасно танцует. У нее большой талант. Ты могла бы замолвить за нее словечко, девочка бредит телевизионной карьерой, ты ее кумир!
Настя разочарованно оседает в кресле, забыв про шампанское и клубнику.
Нет, этот тип, видимо, совершенно бесполезен. Он ни на что не способен, как и тот, другой…
Что же ей предпринять? Ведь надо же сделать что-нибудь…