– Ну вот я отпустил – говори!
– Между нами всё кончено! – девушка говорила вполголоса, но очень быстро.
– Потому что это невозможно. Мне всё это надоело, это смешно и жалко, но вместе с тем это возмутительно, возмутительно…
– Что такое возмутительно?
– Вся эта глупая возня с шарами. И если б ты меня любил, меня уважал, ты мог бы как-нибудь устроить, чтоб этого не было. Да, да. Это всякий бы сделал, конечно, кто любит. А теперь я вижу, какая черная у тебя душа и что ты меня нисколько не любишь. Эти ссоры, вызовы на дуэль… Что ж ты думаешь, что я с тобой сбегу? папа теперь меня не отдаст за тебя…
– По-моему, ты хочешь сказать, что ты меня разлюбила. С больной головы на здоровую.
– Как с больной на здоровую? это у тебя-то здоровая? скажите, пожалуйста! а кто вырезывал мое имя под скамейкой, кто клялся, кто лазал каждый вечер в наш сад?…
– Тише, Женя…
– Как тише? что ты кричишь на меня? может быть, ты бить меня станешь, – не долго ждать!..
– Да я совсем не потому…
– Вы все такие, дай вам волю! только бы оскорблять и обижать, потому что ты уверен, что я тебя люблю. Ошиблись, Евгений Александрович, я не такая дура, чтобы настолько вас любить, чтобы переносить, чтобы, чтобы…
Женя не могла докончить, потому что ей закрыли рот рукою и самое ее увлекли в тень с освещенного места. Когда она пришла в себя от негодования, она увидела, что негодовать было не на что. Очевидно, к ним приближался народ, даже не приближался, а бежал. Тяжелый бег слышался всё ближе, наконец, можно было даже расслышать запыхавшееся дыханье.
– Что это, Женичка? что это? с испугом спрашивала девушка, забыв ссору. За забором бежали молча. Сквозь щель можно было заметить двух людей, за ними следовали на некотором расстоянии две других тени, у выхода из болотистого леска выплывало на освещенную дорогу еще человека два.
– Что это? – еще раз спросила Женя.
– Они сейчас вернутся. Я страшно боюсь, как бы их не застали там… раздался чей-то голос совсем близко в саду.
Вероника Платоновна осторожно ступала, ведя за собою полуодетого мужа. Часть луны вдруг снялась облаком. Боскеткина нагнулась к щели, отделенная от дочери шиповником. Женя взялась невольно за Женичкин рукав.
– Сашук, Дормедонт, не поддавайтесь! скорей бегите! – вдруг закричала Вероника Платоновна и всё стало ясно.
От леса неслось: – Машук, Лаврушка, догоняй их, воров! Вот так, гони не в свою голову! –
Женя даже не могла смотреть, а только обняла Женичку.
Родители обеих сторон кричали подбодренья, пятки мелькали, шар в руках Сашука пытался блестеть без луны, завалившейся за сарай.
ebooksa