— Когда вы его видели?
— Только прошлым вечером… В предыдущий раз я была занята.
— Саттон тоже очень неплохо танцевала.
Игланова помрачнела.
— Какая трагедия, — пробормотала она.
— Похороны были просто ужасны.
— Отвратительны. Майлс вел себя как дурак.
— Я думаю, он был слишком расстроен, чтобы обращать внимание на мелочи.
— Расстроен? Почему? Он же ее не любил.
— И все же… То, что случилось, было просто ужасно.
— Ах! — похоже, она была готова рассердиться. — Если женщина напрашивается, чтобы ее убили, ее убьют. Но Майлс все равно дурак.
— Почему?
Игланова пожала плечами.
— Не представляю, как он сможет выкрутиться. Все так очевидно. Вы знаете… я знаю… все знают.
— Но почему полиция его не арестует?
Она развела руками, в полумраке сверкнули желтые алмазы.
— Это как в балете. Все происходит медленно. Сначала вы даете тему. Потом следует мужское соло. Потом женское. Потом они танцуют вместе. Pas de deux.[4] Они знают, что нужно делать.
Ее неожиданная холодность показалась мне чрезмерной.
— Вы говорите так, словно хотите, чтобы его уличили и осудили.
— Это не то, чего я хочу… Нет, он — дурак. Его единственная надежда — что не сумеют доказать, что это сделал он. Но рано или поздно они докажут. Они это уже почти сделали.