Тэтэ

— Пусть этот, — полковник потыкал большим пальцем в крышу, — курит Беломор. Больше он ничего не добавил. Долго молчал. Но потом все-таки рассказал: — Приехала из-за границы Плисецкая и дала несколько концертов Большом. Эс сначала хотел вызвать ее на Малую Дачу, но передумал. Ему захотелось посмотреть, как реагируют люди, то есть зрители на эту заводную куклу. Да, он так ее и называл: Заводная Кукла. Ну, сел, смотрит, его никто не замечает. Он даже сначала — слово на х с приставкой: о — слегка. Обычно овации минут по двадцать. Эс, Эс, Эстэлин! Мы тебя любим. Мы тебя хотим, мы только тебя желаем. Не надо нам хлеба, ты зрелищ давай!

— Неужели так и кричали, что им хлеба не надо?

— Конечно, а что тут удивительного? Правда, один какой-то — слово на х — раз крикнул, что в буфете давно уже нет Двойного Золотого.

— И чего?

— Ничего. Просто его утопили в бочке местного. Да и то, говорят, прокисшего. В общем, у многих челюсти отвисли. Смотрят это самое… — слово на б — как его? Ну, Равеля? Не помнишь?

— Болеро?

— Точно. Первое отделение Плисецкая танцевала на стуле. Все ждали перерыва. Думаешь, пива быстрей хотели попить? Нет. Все бежали занимать очередь в туалет.

— Зачем?

— Трахаться. Некоторые не могли уже терпеть и трахались прямо в туалетных кабинках. В начале второго отделения министр культуры Фирцева хотела встать и уйти. А как уйдешь? Сам Эстэ сидит, смотрит!

— Так и не вышла?

— Нет, упала в ложе между кресел.

— Сердечный приступ? — спросил Василий и закурил следующую сигарету Герцеговины Флор.

— Не только. Теперь многие с легкостью осуждают ее. Мол, не понимала высокого искусства. Не она не понимала, всё ее существо не понимало. Не понимал сам организм. Врачи потом говорили, когда обследовали Фирцеву в больнице, что распад органов у нее начался еще в театре. Уже в конце первого отделения она была приговорена. Как будто в нее попал яд толстого африканского скорпиона. Тогда и началось Дело Врачей. Надо же такую слово — на х с окончанием на: ю — придумать: после танцев Плисецкой организмы Первых и Вторых Секретарей, Кандидатов в Члены Политбюро и некоторых Министров начинают выделать яд. То есть эти люди будто бы травят сами себя. Представляешь?

— А Полные Члены Политбюро? — пересохшими губами спросил Василий. — На них яд, что ли, не действовал?

— Да также действовал. Только признаться сначала боялись. Мол, какая-то Плисецкая — и всем — слово на п с окончанием на: ц.

Фурцева умерла прямо в реанимации. А Эстэ дотерпел до самого конца. Говорят, во втором акте кончил семь раз.

— Семь раз? — как эхо переспросил Мелехов.

— Другие вообще бились в истерике, как потом на концертах Битлз. Ну ты представь, она на столе танцует Болеро, ноги поднимает и не опускает. Поднимает и не опускает!

— Как это?

— Ты думаешь, я знаю, как? — Слово на е с приставкой: Вы — весь зал. Точно тебе говорю. Они — слово на б — думали, что опять будет фуэтэ. Только фуэте. Фуэте и фуэте. А она на тебе! У многих челюсти так отвисли от радости, как будто они впервые — слово на х — увидели. Все кончили прямо в зале.