Рейс в одну сторону

Глава 11

Когда Королев проснулся, в комнате отдыха никого уже не было. Поняв, что проспал первый раз в жизни, он тяжело открыл глаза и посмотрел в высокий серый потолок, одновременно прислушиваясь к тихому шелесту лопастей кондиционера, висевшего на шестиметровой высоте — прямо над его головой. Разноцветные ленточки, привязанные к защитной решетке, болтались от искусственно создаваемого ветра, словно здесь, в комнате, была открыта маленькая, никому не заметная форточка. «И если превратиться, допустим, в муравья, — лениво рассуждал Петрович, глядя полузакрытыми глазами на никелированную решетку огромного вентилятора, — то сейчас же можно вылезти на свободу. Тогда можно будет навек забыть и о Штукке, и о Кулькове, и об этом вездесущем Наумочкине», которого он прозвал про себя гауптштурмбанфюрером. «Но если он упадет на меня, — влезла, ни с того ни с сего, неудобная мысль, когда кондиционер вдруг зажужжал громче обычного, — этот чертов секретный объект лишится ценного слесаря. Отбежать я, конечно же, не успею, поэтому… поэтому… Ладно, хватит дурака валять — пора и за работу браться». Тяжко вздохнув, он встал, застелил кровать, глотнул воды из бутылки, и неспеша побрел в столовую, машинально здороваясь с теми, кто его, торопясь, обгонял или шел тяжелым шагом навстречу со смены.

Ежедневные повторяющиеся действия называются режимом. Тот, кто соблюдает режим — соблюдает дисциплину. Сегодня Королев нарушил и то и другое. Вместо того, чтобы сразу идти в столовую, он остановился около того таинственного кабинета, в котором его вчера допрашивали. В ту же минуту какой-то сквозняк пролетел по коридору. Петрович невольно поежился и снова втянул голову в плечи, как вчера перед начальником охраны, будто, его вытолкнули из теплой комнаты на мороз. Обычно природа закладывает в живое существо чуточку страха, и то существо сторонится тех мест, где ему однажды было плохо и страшно. Но Королеву, судя по всему, этого охранительного чувства досталось гораздо меньше, чем остальным: сейчас ему, несмотря на возродившийся секундный страх, было интересно узнать, что же, в конце концов, с ним произошло тогда, 14 — го декабря, наивно думая, что кто-то будет разговаривать с предполагаемым подозреваемым.

Петрович для чего-то слегка нагнулся вперед и постучал в дверь таинственного кабинета. На его часах в этот момент было одиннадцать утра. Ему никто не открыл. Он забарабанил сильнее — результат тот же. «Наверное, сегодня у них не приемный день», — саркастически подумал Петрович и пошел в столовую — он не ел со вчерашнего вечера.

Как только он открыл двери столовки, тут же, при входе, столкнулся с Наумочкиным.

— Надо поговорить, — шепнул Наумочкин и потянул его за рукав в коридор.

— Раз надо — поговорим, — невозмутимо ответил Петрович, выходя вслед за «гидом».

— Слышал, вчера с вами произошло необыкновенное приключение? — спросил Наумочкин, с любопытством заглядывая в глаза Королеву. Петрович равнодушно ответил:

— Ну, вы же и так всё знаете, зачем тогда спрашивать?

Наумочкин в нерешительности помялся — не ожидал такого отпора. Да, теперь было видно, как Королев изменился за прошедший месяц. Новичок стал почти своим на этом предприятии: чуть жестким, слегка упрямым, наполовину закаленным, после испытаний на себе «прелестей» мягкого допроса. С таким человеком можно попробовать иметь дело. Такое заключение читалось сейчас в глазах Наумочкина, но Королев не обратил на это внимания: ему, по-прежнему, чертовски хотелось есть, а еще больше — спать, так как вид встревоженного Наумочкина начал утомлять.

— Чего вы хотите? — спросил Королев, разворачиваясь в сторону входа, чтобы снова попытать счастье попасть в столовую.

— Да ничего не хочу, — с улыбкой ответил Наумочкин. — Наверное, это вы хотели у меня что-то спросить, а я с удовольствием бы ответил на все вопросы.

— С чего вдруг такая щедрость? — спросил Королев, щуря один глаз, будто туда попал сигаретный дым.

— А я всегда был к вам благодушно настроен, разве это было не заметно? Вы мне нравитесь, Григорий Петрович. Вы — честный, открытый, простой человек, который не будет врать, не будет таить камня за пазухой, чтобы в критический момент ударить ближнего по башке. Таких людей нынче редко встретишь, тем более здесь, но это тема для другого разговора.

— Так что же вы от меня хотите? — вновь спросил Королев.

— Понимания, Григорий Петрович. Обычного человеческого понимания того, что другие не хотят вам плохого, а, совсем даже, наоборот. Вот, например, скажите честно, вас вчера спрашивали об офицере, с которым вы отправились на склад?

— Да, спрашивали, — ответил Королев, замедлив шаг к ближайшему столику, за которым пока было пусто.

— Что конкретно они вам сказали?

Королев почесал не бритый подбородок и отодвинул от столика ближайший стул.

— А вы уверены, что мне можно об этом рассказывать?