Не обращая внимания на реакцию Наумочкина, Петрович продолжил:
— Так можно ли подобную технологию использовать для человеческого костюма, или это из области фантастики?
Наумочкин глянул на него исподлобья:
— В наших лабораториях можно всё. Я вам больше скажу: технологии стелс, на данном предприятии, давно считаются устаревшими. Сейчас мы создаем объекты, не видимые при оптическом наблюдении, не то что при радиолокационном. Наши технологии были добыты из древних шумерских и египетских книг, что, естественно, тоже относится к гостайне. Мы здесь работаем на стыке официальной науки и магии. Надо сказать, что магия, в конечном счете, тоже является наукой, только подход к познанию мира у нее другой. С наукой она схожа лишь в наличии необходимых атрибутов серьезного исследования: накопление информации, расчеты, опыты, секретность… Я, конечно, сильно всё упрощаю, но так оно и есть — магия здесь приравнивается к науке, и, следовательно, у нее есть свои ученые.
— Но, позвольте, — усмехнулся Королев, — почти все найденные книги, таблички, надписи на камнях давно изучены историками и лингвистами, и я что-то не припомню, чтобы кто-то говорил о применении описанных ритуалов в современной жизни, тем более, на секретном предприятии.
Наумочкин понимающе кивнул.
— Да, это распространенная «правильная» точка зрения. Только есть один нюанс — не все книги, сгоревшие, например, в основном фонде Александрийской библиотеки в третьем веке нашей эры, были уничтожены. По крайней мере, те папирусные книги-свитки, что уцелели, никогда не будут обнародованы. Необходимые любому государству супертехнологии, в большей своей части, получили подробнейшее описание именно в тех уцелевших книгах. Скажу вам вот что: в этом мире существует всё то, о чём написано в любой сказке — от ковра-самолета, до пресловутого договора с дьяволом. В общем, вы попали в уникальное место, однако, и условия вашего дальнейшего существования предполагают некоторую, я бы сказал, уникальность. Во-первых, вы будете невыездным пожизненно…
— То есть, как? — перебил его Петрович. — Я не смогу выехать из России в Турцию или Египет, хоть они мне и даром не нужны?
— Нет, — мотнул головой Наумочкин, — Турция с Египтом здесь ни при чём — вам нельзя выезжать с этого архипелага, только и всего. И потом, по большому счету, вы никому не нужны, и вам никто не нужен. Точно такое же положение у всех, находящихся здесь.
Королев гордо вскинул голову:
— Нет, я очень даже нужен: меня ждет жена и теща!
— Ой, только давайте без истерик. Меня в Москве, например, уже не ждут ни жена, ни двое детей. Я подписал пожизненный контракт с данным предприятием, в обмен на то, что ежемесячно буду высылать своей семье полмиллиона рублей, по нынешнему курсу. И они рады, и я рад — все остаются при своем: они при деньгах, а я при работе. Любимой работе, — добавил он и, едва заметно, усмехнулся. — Вы, кстати, тоже подписали аналогичный контракт, еще там, в Москве, только вам не дали этого знать.
— Но я же прекрасно помню, что именно подписывал, — возмутился, было, Петрович.
Наумочкин вздохнул:
— Чтобы было понятнее, вы подписали документы в состоянии полусна, когда, например, угощались минералкой или чаем — таковы принятые здесь методы, если хочешь большую пожизненную зарплату.
— И крутой карьерный рост, — задумчиво произнес Петрович.
— Вот именно, — Наумочкин сочувственно улыбнулся.
Прошла минута, прежде чем Королев стал привыкать к мысли о полной своей ненужности тем, к кому он, в глубине души, стремился уехать в скором времени, хотя бы на время отпуска, если таковые существуют на этом предприятии. Теперь же он случайно узнал, что отпуск — всего лишь мечта.
— И, всё-таки, я не могу поверить, что моей семье нужны лишь деньги, а не я сам, — вновь подал голос Петрович.
Наумочкин явно устал от этого разговора и, скорее всего, уже жалел о поднятой теме своеобразного отшельничества местных сотрудников.
ebooksa