Напарница

— Возвращайтесь.

Домой идти не хотелось. Сидеть в участке смысла тоже не имело, но так хоть немного удавалось держать тревогу в узде. Совесть и ответственность не позволяли опустить руки, снова и снова вынуждая склоняться над бумагами, обрывать телефоны и шерстить интернет в поисках информации. Хоть толку это и не дало.

Утром следующего дня Бренда вошла в кабинет капитана. Тот поднял голову от стола. По его помятому лицу читалось, что уснул он не так давно.

— Майкл. Список родственников. Адреса, фамилии.

— Спасибо, — он протянул руку, взял листок и погрузился в чтение.

— Сестра… умерла. Отец… умер ещё раньше… Мать… тоже. Остались только дети. Чтоб тебя…

Он вышел из кабинета, заглянул к Бренде.

— Я хочу съездить кое-куда.

— Куда?

— В Трентон. Покопаюсь в архиве.

— С тобой съездить?

— Нет. Ты нужна здесь. Будь на связи.

До Трентона было около двух часов езды. Майкл приехал в главный архив города и попросил найти все газетные сводки за тот год, в который МакКалистер собирался принести человеческую жертву скандинавскому богу. Несколько часов Майкл вдумчиво читал газетные статьи, в которых, как правило, говорилось одно и то же. Вся история ритуала, совершённого МакКалистером, суд, признание невменяемым и смерть. Одну за одной капитан откладывал газеты в сторону. Он всё больше и больше злился.

— Признан психически невменяемым… Дети прошли полный курс психотерапии… Ритуальная чаша была изъята… МакКалистер просит об освобождении из клиники… Мать МакКалистера, уроженка Мунса, на суде сказала, что не желает носить одну фамилию с убийцей… — капитан нахмурился, возвращаясь к предыдущей странице. — Стоп, стоп, стоп!

Он взял в руки телефон, набрал номер.

— Бренда, срочно выясни девичью фамилию матери МакКалистера. И ищи, где она жила в Мунсе. Я еду обратно.

Он долетел до Мунса чуть больше, чем за час. В участок ворвался вихрем. Охрипшим от нервного напряжения голосом прокричал:

— Что?

— Аделаида Льюис. Адрес ещё жду.

За окном спустились сумерки. Майкл ходил по кабинету, сложив руки на груди и поглядывал на часы. Половина девятого. Каждый щелчок секундной стрелки отзывался болью. До полуночи совсем немного. Время таяло вместе с шансами найти живыми пропавших людей. Шансами найти Алису.