Трипофобия

— Когда мы нашли его, он додумался представиться официально — Мамулян Андрей Арсеньевич. Мне было лень запоминать, поэтому стал звать его сокращенно.

— Ну а Мецгер? Его-то почему так?

— А это ты уже у него спроси, — Босс слегка сморщился, тяжело дыша, — он так и представился.

— Ясно. — Рита на какое-то время замолчала, уставившись в пол. — Может, тогда свою историю расскажешь?

— Она слишком длинная, нудная и неинтересная, — Босс помрачнел, отведя взгляд в сторону.

— А мы куда-то торопимся?

— Если коротко, то, когда все это началось, я и люди, которые назывались моими друзьями, пытались выбраться из Москвы, дабы бежать на восток, где, как нам казалось, было безопасно. Но однажды, когда обстановка накалилась, они оставили меня умирать, чтобы спастись самим, — Босс повернул голову, заглянув Рите прямо в глаза, а на его лице расплылась безумная улыбка, — только вот я выжил. И теперь хочу с ними поговорить.

— Так вот почему мы так рвемся на восток…

— А что такого? — не дал ей договорить Босс, — ведь в ваших же интересах оказаться в безопасности. Все честно.

— Ну да… — Рита замялась на пару секунд, собираясь с мыслями, — так как же тебя зовут на самом деле?

— Это уже не важно, больше это имя ничего не значит, — Босс запрокинул голову, сморщившись от боли, — глянь лучше, что на улице творится.

Кивнув, Рита ушла на пост, оставив недоеденный шоколад на ящике. Босс закрыл глаза, погрузившись в собственные мысли, надеясь уснуть. Однако периодически вспыхивающая боль в поврежденной ноге и спине не позволяла ему этого.

* * *

Филипп, занявший койку раненого Владимира, стараясь не разбудить еще спавших в комнате людей, подошел к окну. Снаружи барабанил дождь. Несмотря на духоту в помещении, воздух стал влажным и холодным. Во дворе было пусто, намокшая трава и листья деревьев прогибались под падавшими на них каплями. Слева шумела бегущая по водостоку дождевая вода, образуя лужу внизу около стены. За забором, напротив, наблюдалось оживление: десятка два существ беспорядочно быстро перемещались вдоль дороги взад-вперед. Иногда кто-то из них напарывался на шипы, торчащие из баррикады, начиная неистово орать и размахивать руками.

Внезапно к шуму дождя и воплям зараженных добавился приглушенный голос, доносившийся со спины из-за стены. Обернувшись, Филипп постарался прислушаться, но, не разобрав ни слова, начал аккуратно двигаться к выходу. Идя практически на цыпочках, он окинул взглядом спящего Руслана и, миновав его койку, подобрался вплотную к двери. «Да прекрати ты увиливать. Знаю же, что ты припрятал что-то на черный день», — говорила вполголоса какая-то женщина, Филипп так и не мог разобрать, кто это. В ответ он услышал знакомый голос Станислава: «Я тебе сказал уже, слышать об этом не хочу. Никуда я не пойду, даже не думай». «Неужели ты не понимаешь, к чему все катится?» — не унималась женщина. — «Валить надо, бежать. Когти рвать пока не поздно. Там наше спасение, не тут».

Решив больше не затаиваться, Филипп резко открыл дверь и вышел в коридор. Слева у окна стояли Станислав и Татьяна, которая встрепенулась и, выпучив глаза, глянула на Филиппа. Но затем ее взгляд сузился, а рука сжала край футболки, который она до этого теребила. Станислав же, твердо сказав, что разговор закончен, и обсуждать больше нечего, быстрым шагом направился в сторону лестницы и спустился вниз. Татьяна, пробурчав что-то себе под нос, пролетев мимо Филиппа и едва его не толкнув, вошла в соседнюю комнату, хлопнув за собой дверью. Филипп, пожав плечами, направился вниз следом за Станиславом.

На кухне за столом сидел Саркис и завтракал овсяными хлопьями, заваренными на воде. Увидев Филиппа, он пригласил его за стол, указывая на кастрюлю, стоящую на плите. Взяв себе порцию, Филипп подсел к нему за стол, с подозрением попробовав кашу. Она была не слишком приятная на вкус, с комочками, но, в виду отсутствия альтернативы, Филипп медленно и без энтузиазма начал есть. Когда он заканчивал, сверху спустилась Мария. Поздоровавшись с Саркисом, она стремительно подошла к Филиппу, сказав, что нужно срочно поговорить, взяла его за руку и отвела в гостиную к дивану.

— К чему такая секретность? — спросил он, удивленно и, в то же время, улыбаясь глядя на Марию.

— Я тут думала о том, что вчера говорил твой друг. Ну, про оружие, — начала она объяснять вполголоса, — я знаю, где его можно добыть, возможно, осталось что-то в отделении полиции. Я бы смоталась туда одна, но боюсь, мне не донести его. Поэтому мне нужна помощь.

— О, нет, спасибо, — отмахнулся Филипп, показывая повязку на руке, — мне и прошлого раза хватило.

— Знаю, именно поэтому и хочу, чтобы ты мне помог. — Мария оглянулась по сторонам, — ты не будешь геройствовать и выпендриваться, а, значит, мы быстро войдем, возьмем то, что нам нужно и вернемся.