Французская мелодия

— Не знаю. Меня тогда это мало интересовало. В семье всегда всем командовала мама.

— Что вот так каждый год ездили?

— До включения отца в группу Соколова. Мне было одиннадцать, когда отец сообщил об этом маме. То был день невозврата к жизни, к которой привыкли, которая устраивала всех.

Родители закрылись в спальне и о чём — то долго спорили.

Для мамы назначение отца было сравнимо с трагедией. И, как мне кажется, в день тот в отношениях их произошёл разлад. Не знаю, о чём говорили, но, когда вышли из спальни, на маме не было лица. Дом в один день опустел. Всё вроде бы оставалось на прежних местах, собирались по вечерам за ужином, ходили в театр, в кино, но что-то было потеряно, и как потом выяснилось, навсегда. Через четыре месяца стало известно, что мама неизлечимо больна, а ещё через два она умерла.

— Что послужило причиной?

— Рак крови.

— Что вот так сразу рак?

— Не сразу, конечно. Хотя тогда мне казалось, что всё произошло в один день. Сначала начались разговоры, затем посещения больниц, процедуры, сдачи анализов. Потом прозвенел звонок, и всё стало ясно.

Когда маму увезли, отец пришёл ко мне в комнату, сел на кровать и заплакал. Жизнь стала серой, как осенний день, тучи, тучи, сплошные тучи, ни на минуту солнышка, и постоянно дождь. Как пережила, не помню. Полгода прошло, прежде чем начала приходить в себя.

— А отец?

— Уотца была работа. Дом, дочь были на втором плане. Бывало, сядем на кухне чай пить, он мне про работу, про всякие там свойства электричества.

— Про секретное оружие тоже отец рассказал?

— Нет. О «луче смерти» я узнала от Гришина. Произошло это два года назад. Полковник уже тогда принял решение использовать меня.

Очередной оторвавшийся от взлётной полосы самолёт отвлёк внимание обоих.

— Ты хотел в «Амбассадор» позвонить, — после непродолжительной паузы напомнила Ольга.

— Звонил. Заказал номер с видом на море.

— Как отреагировал администратор?

— Поначалу обрадовался. Потом, подумав, спросил, один буду или с кем-то? Я сказал, что с женщиной.

— А он?