Большой налет. Агентство «Континентал»

22
18
20
22
24
26
28
30

Куда ехать, я пока не знал и поэтому, оторвавшись от погони, сбавил скорость, попетлял по городу еще немного и остановился на темной улице за Ван-Несс-авеню.

Я обернулся; 0"Лири обмяк в углу, а Нэнси его подпирала.

— Куда? — спросил я.

— В больницу, к врачу, куда-нибудь! — закричала девушка. — Он умирает!

Я ей не поверил. А если и вправду умирает — сам виноват. Если бы он был благодарным человеком и взял меня с собой как друга, мне не пришлось бы его дырявить, чтобы сопровождать потом в качестве санитара.

— Куда, Рыжий? — спросил я, постучав по его колену пальцем.

Сиплым голосом он назвал мне гостиницу на Стоктон-стрит.

— Не годится, — возразил я, — весь город знает, что ты там; вернешься тебе крышка. Куда?

— В гостиницу, — уперся он.

Я вылез из-за руля, встал коленями на сиденье, перегнулся через спинку и начал его обрабатывать. Он был слаб. Сопротивляться долго он не мог. Ломать человека, который и в самом деле, может быть, умирает, неблагородно, но очень уж много хлопот я взял на себя из-за этого фрукта, чтобы попасть к его друзьям. И бросать дело на половине не собирался. Поначалу было похоже, что он недостаточно размяк и придется еще разок его продырявить. Но девушка приняла мою сторону, и вдвоем мы убедили его, что единственный надежный выход — ехать туда, где его спрячут и где за ним будет уход. И даже не так убедили, как просто замучили — сдался он потому, что ослаб и больше не мог спорить. Он дал мне адрес возле Холли-парка.

Надеясь на лучшее, я повел машину туда.

Дом был маленький, в ряду других маленьких домов. Мы извлекли 0"Лири из машины и, поддерживая с обеих сторон, повели к двери. Даже с нашей помощью он дошел еле-еле. На улице было темно. В доме свет не горел. Я позвонил.

Никакого ответа. Я позвонил опять, потом еще раз.

— Кто там? — спросил грубый голос.

— Рыжего ранили, — сказал я.

Тишина. Потом дверь слегка приоткрылась. Изнутри дома в прихожую падал свет — достаточно света, чтобы узнать плоское лицо и мускулистые челюсти головолома — телохранителя, а затем палача Мацы.

— Какого черта надо? — спросил он.

— На Рыжего напали. Он ранен, — объяснил я, выдвигая обмякшего великана вперед.

Но приютить нас не торопились. Горилла держал дверь по-прежнему.

— Подождите, — сказал он и захлопнул ее у нас перед носом.