Он достал из штанов пистолет, быстрым движением зарядил его, и готовый пойти в обход по дому, сделал пару шагов. Сзади него разразился громкий смех. Метьюз Джексон громко захлопал в ладоши, оскалив зубы.
— Браво, — громко сказал он. — Вы реально купились? — он показал пальцем на знак.
— Заткнись, Юз, — попросила какая-то блондинка.
— Это был мой розыгрыш, ребят, вы чего.
Он был пьян и оттого смеялся, но все остальные молчали. Все, без исключения, и даже Тони, уставились на него так, будто он не просто пошутил, а совершил настоящее убийство.
Нарушила тишину Эрика, которую этот поступок вывел из себя.
— Что ты делаешь? — прокричала она. — Не в моём же доме. Ты совсем идиот?
— Ты же любишь розыгрыши, — громко сказал Юз.
— Но не такие.
Из толпы вынырнул Рэй, его лицо казалось сильно озлобленным. Кажется, я никогда не видела его в такой ярости.
— Какого чёрта ты вытворяешь, — схватил Рэй Юза за футболку и сильно оттащил его от Эрики. Он сказал ему что-то не слышное мне.
Метьюз попытался отбросить от себя Рэя, но он был слишком пьян, чтобы оказать ему достойное сопротивление.
— Так, — подлетел к ним Тони. — Отпусти его, — приказал он Рэю.
Он совсем не хотел делать этого, но ему пришлось отшвырнуть от себя Юза так, что он даже упал. Много кто был недоволен. Уверена, что кроме Рэя многие бы хотели ударить Юза, но все стояли на своих местах. Нас было человек восемь, заставших то, как Эрика в истерике убегает в свою комнату, а Рэй следом за ней. Рядом со мной осталась Грейс.
— Ему всё сойдёт с рук? — спросила она.
— Всегда сходило.
Метьюз Джексон — это то, что осталось после Алекса Самитьера. Вместе они были что-то вроде лучших друзей. Я помню времена, когда Юз был ещё нормальным парнем. Лет так пять назад мы вместе с ним качались на качелях, он давал мне покататься на своём велосипеде, а я давала списывать биологию. Один раз он проводил меня до дома, а я ждала, когда он позовёт меня гулять. Он взаправду был таким: добрым, чутким — а потом они с Алексом стали друзьями, и Юз превратился в его точную копию.
Я увела Тони на первый этаж, пытаясь объяснить, что к сыну помощника мэра не может быть никаких претензий.
— По-твоему, это честно? — спросил он.
— Нет, но мы ничего не сможем сделать.