В Линкольнвуде гаснет свет

Что же нам делать?

Вырыть яму на заднем дворе?

Слишком много всего навалилось. Джен вернулась в спальню, упала на кровать и заплакала.

Туалетов нет. Воды нет. Ничего нет.

Я больше не могу. Даже в душ не сходить.

Я не могу починить воду. Я не могу починить деньги. Я не могу починить дочь.

Я не могу.

Я не могу.

Я не могу.

Я

могу выпить.

Как лунатик, прыгающий в пропасть, Джен поднялась на ноги и выплыла из комнаты.

В ванной на первом этаже она заперла за собой дверь и открыла шкафчик с лекарствами. В тусклом свете разглядела бутылку спирта, спрятанную между пузырьком с перекисью и пластырями. Она была полная.

Джен достала ее. Открутила крышку и понюхала прозрачную жидкость.

Точно водка.

Верно? Мне же не приснилось?

Джен сделала глоток. Желудок воспротивился и попытался выпихнуть жидкость из организма подобно тому, как ретивая лошадь скидывает всадника.

Сжав зубы, Джен перетерпела позыв.

Пищеварительная система медленно подчинилась ее воле, и едкая смесь страха и ненависти к себе, которая мучила Джен с самого утра, стала терять свои свойства, разбавленная приятным чувством покоя.

Джен раздумывала, не выпить ли еще, когда услышала шаги Макса, спускающегося по лестнице. Он прошел мимо ванной в гараж.