В Линкольнвуде гаснет свет

— Говори или жри!

— Я не знаю, о чем ты!

— Жри дерьмо, Альтман!

Джордан отошел назад и пнул Макса ногой.

Макс сделал несколько осторожных шагов в траву:

— Джордан…

— Давай, блин! На колени!

Это безумие.

Что он сделает, пристрелит меня?

Когда у него мать в соседнем доме?

Джордан, должно быть, почувствовал, что теряет преимущество. Сощурившись, он опустил дуло и выстрелил в землю рядом с Максовой ногой.

Пучок травы взлетел в воздух. Грохот выстрела эхом прошелся по тупичку, у Макса зазвенело в ушах. По обеим сторонам Брентли-серкл залаяли собаки, а Джордан снова нацелился в Макса:

— ЖРИ ДАВАЙ!

У Макса заколотилось сердце. Он упал на колени.

Джордан пнул его в плечо, заставляя встать на четвереньки:

— Суй лицо!

— Джордан…

Еще один пинок, в этот раз в затылок. Макс дернулся вперед, едва не угодив носом в какашку, и рефлекторно отшатнулся от запаха.

— Жри давай!

Собаки не переставали лаять. В небе прогремел гром.