В Линкольнвуде гаснет свет

22
18
20
22
24
26
28
30

Не то чтобы Джен нужна была водка. Завтра утром она начнет жизнь с чистого листа.

Первый день моей оставшейся жизни.

Если только отключение электричества не помешает.

Не помешает. В этот раз Джен точно бросает пить. Проблемы с электричеством могут даже помочь. Дети и муж будут рядом, и добраться до бутылки станет сложнее.

Джен поставила пластиковую бутылку в шкаф рядом с перекисью. Затем положила Черепок (как мало мы были вместе) в пакет и, удостоверившись, что Макс не спустился обратно, перенесла его в гараж, где убрала в багажник «вольво» к остальной таре.

Миссия выполнена. Джен вернулась на кухню и задумалась: как провести оставшиеся часы? минуты? как теперь определять время? до ужина у Станковичей и «Маргарит».

Она вспомнила о Хлое и почувствовала укол совести.

Как мне загладить свою вину? Ужин теперь не приготовишь.

Я могу переписать за нее сочинение, которое нужно отправить в Дартмут.

Нет, не могу. Оно в облаке.

Когда мы распечатывали его в последний раз? Сколько черновиков назад?

Может, когда мы вернемся от Станковичей, мы с Хлоей сядем и поработаем над ним вместе.

Нельзя напиваться. Одна «Маргарита» — и все. Или две, если я съем…

ЧЕРТ, они жарят стейк.

Хлоя не ест красное мясо. Она разозлится.

Почему я об этом не подумала?

За секунду теплый туман алкогольного оцепенения сменился кислотным дождем самоотвращения.

Дура. О чем ты думала?

Ты отвратительная мать.

Пока Джен размышляла о своих грехах, они только множились.