Азартно прикусив язык, вытянул другую руку и окутал ее Силой Крови, а затем медленно и осторожно создал мостик меж ладоней.
— И вот так!
Я попробовал «зажечь лампочку» в свободной руке, черпая силу из левой, но используя только свой дар.
Сначала сияющей лентой, а потом и сплошным потоком огоньков расцвел воздух вокруг, освещая парк светом нового дня — доброго и свободного! А в кубе никого не осталось — с удовольствием отметил я, потянулся, разминая мышцы, и одним жестом стряхнул прилипшие к рукам звезды.
— Бывайте, всем привет! — помахал им рукой.
Только они что-то совсем не торопились улетать.
— Ну ладно, — пожал я плечами, взгромоздил тележку на колесо и пошел дальше к выходу. По подозрительно ярким тропинкам.
— Эй, вам туда, — остановившись, ткнул пальцем, указывая облачку огоньков в небо. Но те совсем не впечатлились, продолжая со знакомой медлительностью летать над головой. — Ну ладно, но только до выхода! — сдался я неожиданным попутчикам.
А вообще — удобно: светло и кочки можно объезжать.
Так что до ворот мы добрались быстро. До высоких, кованых, закрытых ворот, с огромным замком на цепи.
— Так, и что делать? — спросил медведей, но те предательски спали. А звезды вообще неразговорчивые — ни «спасибо», ни «ура» от них.
Глянул влево — так же тянется забор, сплошной стрелой, иногда скрывавшейся за деревьями. Глянул вправо — и, к облегчению (а я уже приготовился лезть с медведями на дерево), обнаружил небольшую сторожку, приютившуюся под разросшейся березовой кроной. Подошел ближе и сумел заглянуть в окно, хотя, когда оставался последний шаг, уже знал, что там точно кто-то есть — уж больно громко оттуда храпели, аж стекла дрожали. В отсветах звезд дремал бородатый старичок, накрывшись серым пледом. Рядом с ним, на столике, блеснула высокая бутыль, из тех, что так любил таскать дядя Сергей первые недели, и граненый стакан. В их тени пряталась тарелочка с двумя зелеными огурцами. Предательски буркнул желудок, требуя если не ключ от ворот, то хотя бы один огурец.
Обошел вокруг и подергал за дверцу — заперто. Придется будить.
— Эй, доброй ночи, — застучал я в окно, пытаясь привлечь внимание. Да куда там — тот храпел громче, чем я кричал.
— Ладно, попытка номер два, — хмыкнул, подав силу к руке и уже через мгновение почувствовав в нем живое солнце.
Сложил ладонь лодочкой, сосредотачивая сияние в узкий луч, и посветил прямо в лицо спящему в сторожке мужику.
— Подъем! — гаркнул как умел.
— А, что?! — заполошно отозвался сторож, тут же запутался в пледе и рухнул на пол.
— Ворота, откройте, пожалуйста.
В окошке показалось заспанное лицо, подслеповато вглядывающееся наружу.