Призрак Родины

Через несколько минут я, забросив на плечо лямку простого дорожного рюкзака с минимумом вещей, вышел из вагона и через плотную массу людей, столпившихся на перроне, направился к зданию вокзала, где, судя по указателям, был выход в город.

Что ж, моя эпопея на этой планете переходит в активную фазу.

Глава 15

Адрес импровизированного военкомата ополченцев в Рондосе я давно нашёл в местной сети, поэтому, выйдя из здания вокзала, чтоб не терять времени, обратился к стоящим в сторонке таксистам. Цена, в принципе, меня не сильно интересовала, чем-чем, а материальными средствами я не был обижен – несколько золотых слитков, частью обменянных на местные деньги ещё на островах, делали меня по местным меркам если не богатым, то относительно состоятельным человеком. Да и с собой было несколько бриллиантов, так, на всякий случай, если возникнет необходимость кого-то подкупить или выкупить из плена объект поисков – такой вариант тоже не исключался.

Видимо, добровольцы были тут не редкостью, потому что таксист, который вызвался обслужить клиента, оглядев меня с ног до головы, невесело усмехнулся и только спросил:

– Тебя к новомауринскому вербовочному пункту?

– Что, так заметно?

– Да. Таких тут много прошло…

Мы уселись в машину, чем-то напоминающую послевоенную «Победу», и после недолгого прогрева двигателя выехали со стоянки, влились в поток транспорта и поехали на окраину города, где шёл приём добровольцев в новомауринскую армию. Как ни странно, но таксист попался молчаливый, а мне нужна была информация, даже такая, где уровень достоверности был не очень высокий. А водилы – они всегда были в курсе многого, недаром любая служба безопасности – хоть как-то не потерявшая нюх – среди таксистов обязательно формирует систему информаторов.

– Осуждаете?

Таксист быстро глянул на меня и, снова переключив своё внимание на дорогу, ответил:

– Нет. Это дело добровольное. Там действительно чёрные твари тысячами убивают светловерцев. Через вокзал столько беженцев прошло… Поголовно все оформляли вид на жительство в Империи и беспрекословно ехали на поселение туда, куда им указывали чиновники департамента народонаселения, главное – подальше от Маурины. Историй столько наслушался… Вот только организация у ополченцев и дисциплина хромают сильно. Сколько там народа зазря полегло от дурости, тупости и простого предательства… Одним словом – гражданская война.

– Вы так говорите, как будто осуждаете… – протянул я.

– Те люди, что красиво кричат с трибун о долге, о священной войне, о мобилизации и спасении сотен тысяч людей – предлагая всем идти в бой без подготовки – либо дураки, либо мерзавцы, потому что считают, что именно им, красиво умеющим говорить, как раз и не стоит воевать, лить свою кровь. Пусть это делают другие – менее «значимые» и менее «нужные». А они останутся в стороне и в случае победы получат награды и почёт, ну а в случае поражения – всегда найдут возможность выторговать себе прощение, и, как правило, ценой жизней тех самых добровольцев, которых они уговорили выступить на защиту чего-то там. А те, кто лезет в бой – если ещё выживут, – потом никому не будут нужны, кроме родных, особенно – если получат увечья.

Ох, как мне было это знакомо, сам такого насмотрелся и на Земле, и уже в Большом Космосе – люди не меняются.

– Что, был опыт? – спросил я.

– Был.

И он, остановившись на светофоре и задрав штанину, показал деревянный протез на правой ноге. Потом глянул мне в глаза с кривой улыбкой и сказал:

– И у тебя – тоже, как мне кажется. Военная выправка чувствуется, да и глаза у тебя… В общем, видно, что приходилось и убивать, и быть убиваемым.

– Так заметно?