— Почему ты накричала на Фрэнни? Милли скрестила руки на груди. — Мы любим Фрэнни. Ты должен извиниться. Ты, наверное, напугала ее!
— Ради всего святого, Милли, я не кричал на Фрэнни!
— Теперь ты кричишь на меня.
— Нет, не кричу! крикнул я.
Уинни начала плакать и побежала вверх по лестнице. Фелисити и Милли обменялись взглядами, которые говорили: ОМГ, папа сходит с ума.
— Послушайте, — сказал я, стараясь сохранять спокойствие. — Иногда папы кричат. Это не значит, что они не любят своих детей. Это просто значит, что у них был плохой день.
— Фрэнни говорит, что от объятий плохой день становится лучше, — сказала Фелисити, водрузив очки на нос. — Но извини, мне сейчас не хочется тебя обнимать.
— Мне тоже. Милли покачала головой.
Вздохнув, я опустился на другой конец дивана и откинула голову назад. Закрыв глаза. — Мне жаль, девочки. Это была тяжелая неделя.
Они молчали несколько минут. Я подумал, что они, возможно, даже ушли наверх, но когда я открыл глаза, они все еще были там и смотрели на меня. Тогда у меня возникла идея.
— Фрэнни грустит, потому что она больше не может быть вашей няней, — сказал я.
Они посмотрели друг на друга, а затем на меня, их лица выражали смесь шока и паники. — Что? Фелисити заплакала. — Почему?
— Потому что она нашла новую работу в кофейне, и у нее будет больше рабочих часов.
— Она больше не работает с вами в Кловерли? спросила Милли.
Я покачал головой. — Нет.
— И мы больше никогда ее не увидим, — сказала Фелисити, слезы наполнили ее глаза.
— Она обещала прийти на мой показ мод, — запротестовала Милли, ее голос надломился. — Это завтра. Она же придет? Я выдохнул, снова откинув голову назад. Я совсем забыл об этом чертовом показе. — Я не знаю. Наверное, нет.
Они обе начали плакать, и это заставило меня снова вспыхнуть. Я тоже потерял ее, но я не плакал, хотя мне хотелось.
— Прекратите, вы обе, — огрызнулся я. — Плакать не о чем. Она просто слишком занята, чтобы приходить сюда.
Это заставило их всхлипывать сильнее, и Фелисити вытерла нос рукавом. — Это несправедливо, — рыдала она.