Уроборос

— Согласен, Кот, пусть лучше храниться на наших поясах, мы найдем ему лучшее применение, — заверил отец. — Но позже!

Обменяв стеклянные бусы на лучшие меха, скандинавы пожали бьярмам руки, загрузили еду и поклажу на драккары и поплыли вверх к Белому морю.

Но это было только начало плана отца. «Пусть бьярмы думают, что мы уплыли!» — сказал он.

Через три часа драккары свернули в речной рукав и пристали к берегу, схоронившись между двумя заросшими холмами. И летучая группа в составе отца, Тогира Кота, близнецов и Отера двинулась в обратный путь. Почти все время, что викинги провели в этих местах, ночи были похожи на дни. Казалось, что солнце никогда не заходит, и как только оно скрывалось из вида, то вскоре появлялось вновь. Скандинавы затаились в отдалении от капища и стали ждать подходящего момента. Очень удачно, что оно располагалось в отдалении от города, и смена караула, охраняющего храм, ушла.

— Эх, как бы не разглядели бельчата, что мы в их норке шелудим, — прошептал Гунни.

— Зато боги в такую светлынь тебя точно увидят, и им это понравится… — глаза Отера алчно сверкнули.

— Пошли, — дал команду отец.

Остановившись перед высоким частоколом, Карлстейн забросил за него свежую зайчатину, чтобы отвлечь на время собак. Они подошли с другой стороны и бесшумно перебрались на территорию святилища. Быстро наполнив мешки драгоценностями, команда дошла до истукана. Но кроме грозного взгляда деревянных глаз он не мог помешать в разорении капища.

— Тогир, Гунни! Обчищаем этого Божка и уходим! — сказал отец, увидев взлетевших птиц в полете стрелы от частокола.

Тогир Кот схватил огромную чашу, а Гунни перерубил цепь топором, но удар был так силен, что голова идола слетела и забренчала по ступеням. Услышав шум, псы разразились громким лаем, и на него прибежали бьярмы. Тотчас один из сторожей затрубил в рог, и через миг его пронзило копье Отера, а за ним упал второй абориген, пробитый стрелой Карлстейна. Но мгновение было упущено, и вся округа загудела. Впрочем, к тому времени как гурьба аборигенов прибежала на капище, викингов и след простыл.

Когда нужно, эти неутомимые воины могли составить конкуренцию лошадям. Поэтому бьярмы не смогли настигнуть груженных скандинавов. Правды ради, пара барбосов нагнала отряд, но после копейного тычка наглость четвероногих заметно упала. Добежав до драккаров, северная десант-группа побросала тюки с добром на палубу, и корабли мягко отчалили от берегов уже в меньшей степени богатых туземцев.

Потом началась дележка… Как же сладко ее описывал отец! Их добыча состояла из двух пудов серебра, полпуда золота, половину которого весила цепь Юмала, а также из золотых браслетов, колец, фибул, брошей и цепей поменьше. Помимо драгметаллов, с капища забрали пару отличных кинжалов, очень красивый лук и богато украшенные пояса с самоцветами, но ни одного меча там не было. Отец сказал, что они не воины, а чтобы землю копать — мечи им не нужны. С того момента каждый человек на драккарах стал богатым, хотя, львиную долю[15] забрали отец и Отер.

Когда их корабли вошли в море, они не увидели Хаука и Вигхарда. «Может они решили дождаться нас в Халогаланде?» — предположил Отер.

В любом случае драккары двинулись дальше. Вскоре они увидели дым за скалой, а за ней — четыре корабля, среди которых два были знакомыми. Викинги приготовились к бою, ведь от четырех драккаров им было не уйти…

Ранее

— Хаук, ты встречал хоть где-нибудь подобную торговлю? За эти меха в Халифате к нам будут в очередь становиться! — воскликнул Вигхард.

— Не встречал… бусы закончились, за серебро последнюю пушнину покупал. А ты видел рыбью кость? Бьярмы сказали, что она добывается из мертвых китов[16]. А в Англии я видел лошадь с таким же рогом, у жреца в храме видел! Может туда отвезти? — спросил Хаук.

— О! Смотри, какой смешной туземец! — к ним приближался пухлый бьярм, все лицо которого было красным от бега.

Он начал кричать им на своем языке, и вокруг него сразу столпилось много местных.

— Эй, саам!? Скажи, о чем пищит этот поросенок? — Хаук подозвал раба.

— Он говорит, что вы обманули доверие бьярмов, вы пришли грабить, а не торговать, — перевел тот.