— Или, может быть, вы сообщите нам адрес сами? — спросил красавчик, улыбаясь.
— Я его не знаю, — отвечал я. — Я сам ищу мою жену. Неделю назад мы поссорились, и она убежала.
— Поссорились? Как нехорошо! — красавчик снова ударил меня по лицу. — Вот вам в наказание!
— Сделать ему встряску, шеф? — спросил один из псов, стоявших позади.
Девическое лицо красавчика расплылось в улыбке.
— Объясните ему сначала, Меллер, что такое встряска.
Меллер объяснил мне, что мне перетянут член проволокой, а потом вздернут.
— Знакомы вы с этим? Ведь вы уже раз побывали в лагере? — спросил красавчик.
Я еще не был знаком.
— Мое изобретение, — сказал он. — Впрочем, для начала мы можем сделать и проще. Вашу драгоценность мы стянем проволокой так, что в нее не просочится больше ни капли крови. Представляете, как вы будете орать через час? А для того, чтобы вас успокоить, мы набьем вам ротик опилками. Не правда ли, мило?
У него были стеклянные, светло-голубые глаза.
— У нас много чудесных изобретений, — продолжал он. — Знаете ли вы, например, что можно сделать, используя огонь?
Оба пса захохотали.
— Используя тонкую раскаленную проволоку, — сказал красавчик, улыбаясь.
— Медленно вводя ее в ухо или протягивая через нос, можно добиться многого, черный Шварц![22] Самое чудесное при этом состоит в том, что вы теперь находитесь в нашем полном распоряжении для проведения любых экспериментов.
Он с силой наступил мне на ноги. Он стоял совсем близко, и я чувствовал запах духов, исходивший от него. Я не пошевелился; Я знал, что оказывать сопротивление бесполезно. Еще хуже было изображать из себя героя. Наибольшее удовольствие моим мучителям доставила бы возможность сломить меня. Поэтому при следующем ударе тростью я со стоном упал. Это было встречено хохотом.
— Ну-ка, взбодрите его, Меллер, — сказал красавчик нежным голосом.
Меллер вынул изо рта сигарету, наклонился надо мной и прижал ее к веку. Боль была такая, словно мне сунули огня в глаз. Все трое засмеялись.
— Встань-ка, парнишечка, — сказал тот, что меня допрашивал.
Я поднялся, шатаясь. Не успел я выпрямиться, как на меня обрушился новый удар.