Дочь змеи

– Он пошел помогать Наигинну, – рассказала Шамик. – Я видела, как на него упал ледяной уступ. Марупай знал, что умрет. Когда вышли на берег, он заставил меня нарисовать на нем метки смерти и отдал мне карту и дудочку.

Торак надеялся, что души старика обрели покой. Ослепленный женщиной, которая сломала ему жизнь, он умер с верой в то, что Наигинн – его сын и самый храбрый охотник на Дальнем Севере.

Что же до Шамик, было трудно понять, как она относится к обретенной свободе.

– Просыпайся, – шепнула на ухо Тораку Ренн.

Она в его парке сидела на коленях на берегу.

– Я думал, ты спишь, – сказал он.

Ренн улыбнулась:

– Пришла проверить, не утонул ли ты.

Торак вылез на берег, и Ренн помогла ему насухо растереться снегом и натянуть штаны.

Потом сказала, чтобы он лег на плоский валун, который предварительно застелила листьями папоротника.

– Зачем? – не понял Торак.

– Просто делай, что говорю. Ложись лицом вниз, так чтобы больная рука оказалась над самым краем.

Торак был слишком сонным, чтобы спорить, он улегся на валун, а Ренн вдруг схватила его за вывихнутую руку и рывком вправила плечевую кость на место. У Торака от боли слезы выступили на глазах.

– Вот так, – сказала Ренн.

– Могла бы и предупредить.

– Ты бы тогда напрягся. Ладно, идем, поспим немного.

В пещере Волк лежал, растянувшись у костра; он так объелся рыбой, что в знак приветствия только постучал хвостом по земле.

Шамик натащила в пещеру сухих водорослей и построила из камней небольшую стену, чтобы удержать тепло внутри.

– Как плечо? – пробормотала Ренн, уткнувшись носом в грудь Торака.

– Неплохо.