Дочь змеи

– Ты все это видела? – спросил Наигинн.

Ренн услышала в его голосе нотки благоговейного страха и зависти и поняла, что описывала видения вслух.

– Мне холодно, – простонала она.

Наигинн ушел, но вскоре вернулся и перенес ее в задымленную и душную мужскую часть убежища. И там уложил возле костра на шерсть мускусного быка.

– Как у тебя получилось? – спросила Ренн.

– Сказал им, что ты видела маммута. Они не верят, что у женщины может быть такое видение, поэтому решили, что у тебя душа мужчины.

Когда Ренн очнулась в следующий раз, поняла, что согрелась, а все тело ныло от боли.

К дыре для выхода дыма подвесили вырезанную из кости и измазанную в крови фигурку нарвала размером с ладонь. Но это убежище отличалось от того, которое Ренн видела на месте встречи племен. Его построили из массивных костей маммута: огромные ребра обтянули закопченными от дыма моржовыми шкурами, костер окружали воткнутые в землю зубы, каждый размером со ступню взрослого мужчины. Возможно, на Дальнем Севере только останки сакральных существ и защищали племя от демонов.

Наигинн сидел на позвонке маммута. Он, как и все мужчины, с которыми разговаривал, был голым по пояс. К ним, шаркая, подошла старая женщина. Она тоже была обнажена по пояс, сморщенные груди покачивались, как пустые бурдюки для воды. Женщина принесла склизкое темное мясо на лопаточной кости маммута и сразу ушла. Ренн была голодна, но никто не предложил ей поесть.

На стене, у Ренн за спиной, два бивня маммутов образовали арку. Из этой арки на нее смотрела маска колдуна. Ренн, преодолевая боль, приподнялась на локоть. С маски на землю спускалась грива красных водорослей, а вместо лица была вырезанная из дерева голова баклана с острым клювом и узкими зелеными глазами. За маской к земле спускались две веревки. Если потянуть одну – колдун открывал клюв и появлялось второе лицо. Красная грива подсказала Ренн, что это – лицо солнца.

Только очень искусный колдун способен использовать маску с двумя лицами. Ренн догадалась, что Марупай, надевая ее, превращался в баклана и летел к солнцу – говорить с духами.

Возможно, Наигинн был прав, возможно, его отец ей поможет.

Вернулась старуха с ковшом из сыромятной кожи.

Наигинн забрал у нее ковш и кивком отослал обратно.

Потом сказал Ренн:

– Ешь.

В ковше была вонючая зеленая слизь.

– Что это? – спросила Ренн с набитым ртом.

– Помет белых куропаток.

Ренн выплюнула все, что было во рту.