Лили, запертая во сне

22
18
20
22
24
26
28
30

– Это всего лишь Мышонок. Я загнал его в угол. Иди сюда и открой дверь.

Лили присела пониже, когда в комнату вплыла черноглазая мама, держа одной рукой ребёнка.

Проскользнув к задней двери, она распахнула её настежь, папа Лили крутил веник, словно неясное пятно, одной стороной, потом другой, одной, другой, так что Мышонку некуда было деваться – успевай только уворачиваться.

Потом сказал:

– Ага!

И подцепил Мышонка веником.

Дверь была открыта – лёгким движением руки отец Лили провёл веником по полу и взмахнул в воздух. Со своего выигрышного наблюдательного пункта у задней стены дома Лили видела, как Мышонок поднялся к небесам, пролетел дугой, болтая ногами, повизгивая и крутя хвостом, а потом врезался в новый низкий заборчик, отделявший двор от сада.

Визг прекратился. Лили закрыла рот руками, чтобы не издать ни звука, и затаила дыхание.

– Ты видел девчонку? – спросила мать, всё ещё держа дверь открытой.

– Никаких следов.

– Хорошо. От неё одни неприятности. Я нюхом чую. Такая… настырная. Того и гляди нарушит наши планы.

– Она всего лишь ребёнок, – сказал папа. – И одна. Напугана. Она снаружи, мы внутри. И так и будет.

– А если что изменится?

– Ну, дети такие хрупкие.

Засмеявшись, мама Лили закрыла дверь на замок. Шаги затихли, когда эта пара вышла из кладовки. Они и кладовку заперли на ключ. Звук металла о металл был легче, тише, но слышен ясно.

Лили подбежала к Мышонку и опустилась перед ним на колени. Ворон, возбуждённо махая крыльями, приземлился рядом.

Кротиха неуклюже подошла поближе и села у её ног. Уж тоже был где-то неподалёку, Лили слышала шипение.

Лили взглянула на Мышонка. Скрюченное тельце неподвижно лежало на камне. На глаза Лили навернулись слёзы.

– Ой, Мышонок, – опечалилась она. – Мне так жаль.

Тот не шелохнулся.