Дверь самолета распахнулась, поднялся трап, и Николай Федорович Кобелев в штатском спустился на взлетно-посадочную полосу. Он был один и выглядел очень сердитым.
Он подошел к лимузину, когда водитель выскочил, бросился к задней двери и открыл ее.
— Добро пожаловать в Берлин, товарищ... — начал шофер, но выражение лица Кобелева остановило его на полуслове.
Кобелев забрался в машину. Напротив сидел Аркадий Ганин, глаза его были пусты, лицо несколько бледно.
— Товарищ генерал, — тихо сказал Ганин. В его глазах не было страха, что беспокоило Кобелева.
Кобелев рявкнул. - "Как это случилось?"
Водитель сел за руль, и они съехали с взлетно-посадочной полосы.
— Он поднялся снаружи башни, — сказал Ганин. - "Это было невероятно. Я посмотрел вниз, и вот появился он».
— Взорвалась бы ваша дурацкая бомба... что же было бы тогда, Аркадий Константинович? Или если бы Картер был на долю секунды раньше — и его выстрел не просто ранил тебя, — что тогда?
«Этого не случилось, товарищ. А теперь его разыскивает полиция…
«Уже их госдеп успокоил французов, которые заявляют, что искали не того человека», — сказал Кобелев.
Ганин удивленно подался вперед.
«Да, у Ника Картера есть свой «кукловод - Дэвид Хоук. Он очень хорош. Он и раньше доставлял мне неприятности».
«Устранить его».
— "Позвольте мне сказать вам - это невозможно".
Ганин откинулся на спинку сиденья. — Где сейчас Картер?
«Предположительно на пути в Бонн, хотя его еще не заметили. Но наши люди его там найдут.
Ганин промолчал.
-- А когда они это сделают, вы его оставите в покое, -- с чувством сказал Кобелев. — Вы не поедете в Бонн.
"Я не понимаю..."