Она надеялась, что Георгий Гирс слышал это, что примерил на себя… Хотя вряд ли. Такие, как он, верят, что они неуязвимы, пока не станет слишком поздно.
— Знаешь, мне кажется, что такие люди даже смерти не боятся, — заметила Инга.
— О нет, боятся, еще как! Больше всего они не хотят почувствовать то, что чувствовали их жертвы, у них на этом пунктик. Холмс, например, просил, чтобы после смерти его тело залили бетоном и закопали в два раза глубже, чем обычно. Он, продававший трупы своих жертв, боялся, что кто-то будет издеваться над его останками.
— И что, это бредовое желание выполнили?
— Выполнили. Видимо, твои коллеги из девятнадцатого века были очень жалостливыми, или им было любопытно посмотреть, что из этого получится. Кстати, совсем недавно, в прошлом году, его тело эксгумировали.
— Зачем? — поразилась Инга.
— Хотели проверить, правда ли там он, потому что пошли слухи, будто Холмс подкупил своих тюремщиков и сбежал, подсунув вместо себя кадавр. Но нет, в могиле все это время лежал он. Благодаря бетону тело прекрасно сохранилось, так что его все еще можно продать, только вот желающих купить нет.
Да, она хотела, чтобы Гирс слышал — и про сходство с убийцей из прошлого, и про его судьбу.
А его судьба, возможно, была ближе, чем ему казалось. Анна наконец добилась своего: в полумраке комнаты ей сложно было разглядеть стену, но пальцы ее правой руки, привыкшие к перчатке и особенно чуткие без нее, сумели нащупать щель между кирпичами.
Тайная дверь здесь действительно была.
Глава 16. Уильям Рэндольф Хёрст
В сером полусвете ноября это здание казалось древними руинами, заброшенным храмом языческого божества. Но такое впечатление создавали тяжелые дождевые облака, служившие ему фоном, темные стены да еще трубы, из которых валил черный дым. На самом же деле постройка была новой, однако Леону приходилось постоянно напоминать себе об этом.
Пару лет назад строительство мусороперерабатывающего завода подняло немало шума, причем благожелательного, а это редкость. Александра Гирса и других меценатов, выделивших на это деньги, все хвалили. Почему нет? Маленький заводик был экспериментальным образцом, он перерабатывал мусор без вреда для экологии, превращая его в чистую энергию. Сложнейшая система фильтров делала черный дым безвредным, и даже в самую сильную жару рядом с заводом не было никакого запаха.
Теперь-то Леон догадывался, какой «мусор» здесь уничтожали на самом деле и почему так важно было скрыть любые запахи. Хитро! Дом Александра Гирса, в котором жил и его псевдосын, давно обыскали, но не нашли там ничего подозрительного. Так это же естественно: зачем ему гадить там, где он живет? А вот завод мог стать лучшим инструментом, потому что найти там остатки тел было практически невозможно.
До завода можно было доехать от ночного клуба по прямой дороге. Леон и сам хотел бы ошибиться, но ему нужно было проверить именно эту, самую трудную и опасную версию. Еще одним доказательством его правоты служило то, что в этот день завод не работал, накануне немногочисленные работники получили неожиданный выходной. Да оно и понятно: Гирс наверняка готовился, все продумал. Система утилизации на заводе была новой, и, чтобы запустить конвейер, достаточно было одного человека. Вот только что сейчас на этом конвейере: живые тела или мертвые?
Леон не позволял себе такие мысли. У него хватало причин для самобичевания, начиная с того, что его телефон был отключен, когда она звонила ему и, возможно, хотела попросить о помощи! То, что это сделала Лидия, его не оправдывает. Он уже не маленький мальчик, объясняющий свои неудачи поступками других. Это был его телефон, его ответственность — его обязанность быть рядом с ней. Леону казалось, что даже если бы он обманулся, как Анна, поехал вместе с ней на встречу с Ингой и попал в ловушку, все было бы по-другому. Неважно как, но он нашел бы способ ее спасти.
Он и теперь спасет. Чтобы верить в это, достаточно не отвлекаться на всякие «если бы» и «может быть», а думать только о действиях, которые он может совершить. Первым из них был поиск Анны, теперь речь шла о штурме завода.
Здесь брат помог ему, сам бы он не справился даже с былыми связями. Дмитрий не был полицейским, но в полиции его уважали, к его мнению прислушивались. Способствовала тут и профессиональная солидарность: когда в беду попадает кто-то из своих, порой объединяются даже те, кто в иное время друг друга на дух не переносит. Вот и теперь Ингу они хотели спасти куда больше, чем Анну. Леон не обращал на это внимания, так даже проще, об Анне он позаботится сам.
— Нет доказательств, что Гирс внутри, — заметил Дмитрий. — Но кто-то внутри точно есть, завод работает.