Теперь его ожидала реанимация, операции и… Пока сложно было сказать, что дальше. Возможно, ничего хорошего. В любом случае он был выведен из игры.
Это преступление было наглым, как и все предыдущие нападения «Гудини», но слишком примитивным для него. Леон представить не мог, как человек, разработавший такие совершенные схемы нападения — и явно гордившийся этим! — решился на такой предсказуемый ход.
Поэтому он почти не удивился, когда Дмитрий объявил ему, что в этом деле совсем другой подозреваемый.
— Полиция считает, что это сделала Полина Увашева. Пока только доказательства предъявить не могут. По крайней мере, достаточные для ареста, потому что кое-что уже есть.
Полину, вдову Сергея Увашева, все списали со счетов. Казалось, что ее история закончена: ее муж стал жертвой и умер, ни она, ни он не были связаны с неизвестным убийцей или его сообщниками.
Вот только сама Полина не собиралась предаваться трауру, а потом кое-как строить свою жизнь заново. Выяснилось, что после похорон Сергея она много и часто говорила о мести. Казалось, что это просто болтовня, способ избавиться от боли… А потом Илью чуть не убили. Вот тогда стали искать подозреваемых — и вышли на Полину.
— Она недавно перевела большую сумму денег на счет, который невозможно отследить, — сообщил Дима. — Сама она заявляет, что деньги для какой-то родственницы, но при этом даже не старается врать убедительно. В день нападения она вдруг собрала у себя подруг, так, чтобы постоянно быть на виду. Она сменила телефон. А главное, она сама всем своим видом показывает, что причастна к этому.
— Что, напрямую поговорит: «Да, кстати, я тут недавно заказик сделала, чтобы парнишку раскатали»? — удивился Леон.
— Нет, конечно, одни намеки. Полина сейчас делает все, чтобы окружающие знали: это устроила она, но в то же время на суде не могли доказать ее вину.
— Как она вообще вышла на Закревского? Разве она знала про фишку с попкорном?
— Нет, она, похоже, действовала параллельно с полицией.
Полина, которая теперь в одиночку управляла бизнесом и счетами компании, наняла лучших детективов, которые проверили все контакты Артура Селиванова, всех, с кем он общался. И во всех списках появлялся Илья: он был не просто клиентом, как раз перед исчезновением Сергея он стал частым гостем в офисе Селиванова. Казалось, что у этих двоих нет ничего общего, а они виделись чуть ли не чаще лучших друзей.
— В слежке, организованной ею, она, кстати, призналась, — указал Дима. — Но за такое не судят, детективы работали вполне легально. А если и нет, отвечать будут они, не клиентка. Я, если честно, подозреваю, что Увашева подкупила кого-то в полиции и узнала, что мы тоже подозреваем Закревского.
Он был единственным подозреваемым, на которого вышли все, причем разными путями. Полина, ослепленная собственной болью, решила, что настала пора действовать. То покушение, которое она организовала, было простейшим, однако и оно должно было сработать, если бы не дурное везение Ильи. Хотя какое там везение? Леон видел, в каком состоянии его вытащили из машины, вряд ли он после такого восстановится.
— Что по этому поводу думает Шипова? — поинтересовался он.
— Бесится она. Ты же знаешь, даже когда вы с Анной стали помогать следствию, она уже ходила с репейником в заднице. А Полина помешала. То, что ее пока нельзя арестовать, Ингу вообще добивает.
Она ведь действительно помешала, иначе это не назовешь. Леон не встречался с Полиной Увашевой, но мог догадаться, что она, помогавшая мужу строить бизнес с нуля, вряд ли могла быть круглой дурой. Неужели она не понимала, что Илья — только верхушка айсберга? Что он не исполнитель и не организатор, он в лучшем случае курьер. Или он вообще не причастен ко всему, что случилось!
Разговор с Димой еще больше запутал его. Он ожидал, что и Анна будет возмущена. Но после того, как он все рассказал ей, она осталась привычно спокойна.
— Полина знает, что делает, — только и сказала она.
Они встретились в ресторане в центре города. Леон вырвался туда после разговора с братом, и обоим сейчас хотелось пообедать. Он уже привык покидать дом утром и возвращаться вечером или даже ночью. Лидия не скандалила, оставила его в покое, и он был почти счастлив.