Забытая правда

Мик не переставал удивляться порядкам, заведенным в этом доме. Всюду царили чистота и строгость, за соблюдением внутренних правил зорко следила Дая. Румяная хохотушка-кухарка Лила без конца стряпала: казалось, свались ей на голову еще пяток нежданных гостей, и они не ушли бы голодными. Тут и там кипела работа, в дверь то и дело стучали незнакомые люди, Дая или Вьюга выходили к ним и о чем-то коротко беседовали, иногда пришедшие что-то передавали или оставались поесть и передохнуть. Приходящие чаще были берущими, иногда мастерами, но Мик не увидел ни одного творца. Было ясно, что тут бурлит какая-то нескончаемая отлаженная деятельность, в которую их пока не посвящали.

– Даже и не помню, когда я в последний раз столько творила. – Мирра сонно потянулась, разминая уставшие руки.

Им с Риккардом досталась чистка снега на крыше – дело, в котором они, в отличие от Мика, могли призвать Стихию на помощь.

– А я – столько копалась в земле, – пробурчала недовольная Ласка, уставившись в чашку травяного отвара.

– Здесь у нас не принято сидеть без дела. – Дая вновь появилась в дверях бесшумно и, очевидно, слышала их разговор. – Но это все временные занятия, потерпите. Вы не снег чистить сюда приехали.

– Хвала Стихии, – устало улыбнулся Риккард.

Раздался громкий стук во входную дверь.

– Слава Четырем, я боялась, он не сможет добраться из-за непогоды. – Дая всплеснула руками и поторопилась открывать.

Через минуту вместе с Даей в комнату вошел старик в дорожном костюме, на ходу отряхиваясь от снега. Он был очень худ и казался изможденным, впалые щеки испещрили бесчисленные морщины. Однако голубые глаза смотрели проницательно и цепко, в них читался живой интерес к происходящему вокруг. Мик узнал в нем Ориона – чтящего, руководившего ими на той памятной тренировке и встреченного потом в архиве. Он быстро переглянулся с Рут, убедившись по ее взгляду, что она тоже его вспомнила.

– Да пребудет с вами Стихия и наполнит она вас своей живительной силой, – поздоровался старик, поочередно оглядывая их всех. На Мике он задержал взгляд. – Вижу, вам удалось добраться в целости.

– Они обо всем поведают тебе позже. – Дая помогла ему снять мокрый от снега плащ. – А сейчас тебе надо согреться и отдохнуть. Лила принесет травяной отвар и еду.

Мик в очередной раз с удивлением отметил, какой властной силой обладает голос этой маленькой тихой женщины. Орион беспрекословно подчинился, садясь поближе к огню и растирая окоченевшие руки.

– Костюм чтящего в последний раз спас меня на заставе у Рубежа, больше в Предел соваться мне нельзя, – обращаясь к Дае, Орион с затаенной тоской поправлял манжеты своей черной форменной рубашки. – Как только цензоры поймут, они перестанут так слепо верить всякому, кто называется служителем Стихии.

– Он здорово помог тебе. – Дая ободряюще улыбнулась Ориону, забирая отвар с подноса. – А здесь он уже без надобности.

– Твоя правда, – печально ответил Орион и отхлебнул из дымящейся чашки.

«Мик! – вдруг врезался в сознание взволнованный голос Рут. – Я узнала ее!»

«Ты о ком?» – так же мысленно тревожно ответил Мик. Если у Рут были причины обратиться к мысленной связи, дело могло принять опасный оборот.

«О Дае, конечно!» – голос Рут дрожал от нетерпения и волнения.

«Конечно же узнала, я же говорил, что она лечила тебя, когда мы только приехали», – Мик не понимал ее возбужденного тона и едва скрывал раздражение.

«Да нет же, я не об этом! – Рут удавалось удерживать непроницаемое выражение лица, на щеках проступили пятна румянца. – Посмотри, это она. Та кавитэ, что пристала ко мне на площади – в день, когда твоего отца арестовали. Я все думала, почему мне кажется таким знакомым ее лицо. А сейчас поняла».