Наследие Эдварда Гейна

– Простите, отвлекся.

– Оно и видно!

Отвлечься было несложно: судмедэксперт слишком долго возился с бумажками, он затих, он стал невидимым и слился со своим тесными захламленным кабинетом. А Дмитрий был слишком обеспокоен поведением брата, чтобы думать только о настоящем.

Но теперь нужно было сосредоточиться, потому что судмедэксперт, на самом-то деле, оказывал ему большую услугу, позволяя вот так ознакомиться с документами – неофициально, без лишней бумажной волокиты.

Найти того, кто работал с телом Анастасии Поворотовой, оказалось несложно: в этом деле вообще не было ничего секретного. Оно, пусть и ставшее «глухарем», никого не удивляло и казалось удручающе обычным. Можно сказать, Поворотовой еще повезло – многим пропавшим «плечевым», сброшенным где-нибудь в глухом лесу, не доставалось даже могилы.

Впрочем, какое тут везение? Рассматривая фотографии, сделанные на месте преступления, Дмитрий мысленно сочувствовал несчастной. Он не знал ее, да и в глубине души осуждал таких, как она. Но он никому бы не пожелал такой доли.

– Помню я это дело, – мрачно заметил судмедэксперт. – Я всякое видел, но некоторые вещи не забываются. Это для этих кабинетных умников он ее просто «изрезал». Но мы-то знаем, что он сделал. Вы видите?

– Вижу, – кивнул Дмитрий.

Он действительно видел. При всей своей нечеловеческой жестокости убийство Анастасии Поворотовой было более-менее правильным с анатомической точки зрения. Убийца не просто кромсал ее ножом, как поддавшийся безумию маньяк, он старался сдерживать ярость, которая, несомненно, была, чтобы удары получались более четкими.

– Мне кажется, он проводил некое подобие вскрытия, – задумчиво произнес судмедэксперт.

– Ну и как, по-вашему, у него получилось?

– На троечку. Многие органы он сохранил, но некоторые порезал, да и удары у него вышли рваные, неточные. Руки дрожали, что ли? Но он знал, во всей этой кровавой бане была осознанность…

– Думаете, он врач?

– Ни в коем случае! – гневно хмыкнул судмедэксперт. Видимо, одно такое предположение было для него жутким оскорблением. – Даже студент-первокурсник будет работать чище! Но он определенно знает анатомию. Так разве это сложно в наши дни?

Дмитрий кивнул: сложности и правда не было. Тысячи статей в Интернете, сотни видеороликов, сайты, которые следовало бы запретить – и вот уже кто угодно получает базовые навыки о том, как разделать тело. И если этим интересуется студент-медик, пропустивший пару семинаров, то беды нет. Вот только Дмитрий подозревал, что основной аудиторией таких сайтов становятся совсем не студенты.

– Там указано, что она была мертва, – отметил судмедэксперт. – Он ее сначала убил, а потом делал все это. Хотя даже если бы она была жива, долго бы не протянула… Он не из жалостливых.

– Согласен. Думаю, он убил ее не для того, чтобы она не мучалась, а для того, чтобы она не дергалась и не мешала ему.

Леон уже рассказал брату версию о Джеке-потрошителе – точнее, о сходстве между этими двумя. Дмитрий тогда не знал, что и думать. С одной стороны, ему хотелось посмеяться над столь поспешными выводами, для которых вроде как не было причин. С другой – эта версия пока работала, и с каждым днем все лучше и лучше.

Дмитрий, в отличие от новой знакомой Леона, не был экспертом по маньякам, но кое-что о Джеке-потрошителе он слышал. Тогда ведь подозревали, что он мог быть врачом! Когда Дмитрий сам был студентом, это так задело его, что он решил почитать историю Джека – немного, только самое основное.

Благодаря этому он знал, что Джек тоже убивал своих жертв до того, как наносил самые чудовищные раны. Но почему? Чтобы они не кричали, привлекая внимание вечно бодрствующих улиц Лондона? Или чтобы, как сказал судмедэксперт, не дергались, мешая своему убийце получать новые знания, ради которых все это и началось?