Наследие Эдварда Гейна

– Нам нужно поговорить с таксистом, – указала Анна. – Устрой, пожалуйста, эту встречу.

– Думаешь, есть смысл? Полиция его допросила, для нас это будет напрасной тратой времени.

– У нас слишком мало улик, чтобы говорить о напрасной трате времени.

– Ты считаешь, что это он убил Тину?

– Маловероятно.

– Но он все равно подозреваемый?

– Да.

Машина была запаркована недалеко от дома, но они, не сговариваясь, шли к ней медленно, словно прогуливались. Днем эти дворы казались чарующе уютными, словно перенесенными сюда прямиком из счастливого прошлого. Среди зелени, развешанного на веревках белья и детских площадок сложно было поверить в то, что произошло в одной из квартир.

Леон не поддался наваждению, он еще во время работы следователем усвоил, что худшие преступления совершаются не на заброшенных складах и гиблых болотах, а в местах, которые для большинства остаются привычной зоной комфорта.

– Не слишком ли опрометчиво – подозревать всех подряд? – полюбопытствовал Леон. – Вот разносчик пиццы мимо прошел – он тоже подозреваемый?

– Если он прошел со своей пиццей в два часа ночи мимо окровавленного тела через секунду после убийства, то да, он подозреваемый.

– А ты не преувеличиваешь роль этого таксиста? – удивился Леон.

– Преувеличиваю. Но мы ведь говорим о разносчике пиццы, – хитро улыбнулась Анна.

– Намек понятен. И тем не менее не торопись ты всех без разбора записывать в подозреваемые! По делу твоего Джека, насколько я помню, там человек десять от силы набиралось, не больше.

Он не хотел признаваться, что все больше читал о Джеке-потрошителе, но иначе уже не получалось, ему нужно было играть с ней на равных.

Увы, до этого пока было далеко, Анна тихо рассмеялась:

– Человек десять – это только основных. Но прежде чем стать основными, они прошли несколько фильтров, а изначально они были в одном ведре со всеми. Чтоб ты правильно понимал, только во времена расследования у полиции было больше двух сотен подозреваемых.

– Э… сколько?

– Больше двухсот, – повторила она. – Подозреваемыми, как ты говоришь, реально делали всех подряд, когда дело стало шумным и общественность требовала хоть какого-то результата. Но обо всех подозреваемых, естественно, не упоминали, наоборот, полиция старалась скрывать их от прессы. Потому что когда в дело вмешивалась пресса, все обычно шло наперекосяк. И это мы, опять же, говорим только об официальном расследовании и временах Джека-потрошителя. Позже, когда он уже стал легендой и раскрыть его тайну пытался чуть ли не каждый младенец, число подозреваемых лишь возросло. Порой появлялись совсем уж шокирующие версии, но их целью чаще всего была не реальная помощь в расследовании, а попытка привлечь к себе внимание. Вроде как я крикнул громкое имя, смешал его с легендарным преступлением, привел сомнительный аргумент – и я у мамы детектив.

– Шокирующие версии – это какие же?