Наследие Эдварда Гейна

– Где ты ходишь?!

– А где я должен ходить? – удивился Леон. – Что-то случилось?

Его брат, при всей своей эмоциональности, отлично владел собой. Дима знал, какой ловушкой может стать гнев, и умел подавлять его. Для него это было чуть ли не делом чести.

А теперь он так волновался, что не мог этого скрыть.

– Приезжай ко мне, быстро!

– Дима, что случилось? – повторил Леон.

– Он прислал письмо!

– Похититель?

– Он не просто похититель, он признается в убийствах! Быстро сюда, я сказал!

Такого Леон точно не ожидал – и это не должно было случиться. Но случилось же! Ему отчаянно хотелось взять с собой Анну, рассказать ей о письме, послушать, что она скажет. Однако этой встрече предстояло подождать: он прекрасно знал, что Дима невзлюбил Анну из-за Лидии, и хотя это было непрофессионально и по-детски глупо, их следовало держать на безопасном расстоянии друг от друга.

Когда он добрался до офиса Димы, брат был там один – наматывал круги по тесной комнатушке, чтобы хоть как-то успокоить нервы. Да и во всем здании, обычно тихом, царило оживление, голоса разлетались по его коридорам гулким эхо. А если так, то и до прессы недалеко, если журналисты, конечно, не пронюхали все первыми.

Едва Леон вошел, как Дима протянул ему письмо – не оригинал, естественно. Это была распечатанная на черно-белом принтере фотография настоящего письма, у судмедэкспертов существовала своя круговая порука.

– Где его нашли? – спросил Леон.

– У Ярослава Леско.

– У погибшего таксиста?

– Он был не таксистом, а просто водителем, – уточнил Дима. – Да, у него.

– Дома?

– Там, где и следовало быть письму: в почтовом ящике.

После обнаружения тела Ярослава Леско началась проверка всех его контактов – друзей, знакомых, коллег. И конечно, команда экспертов направилась в его квартиру с обыском. Ярослав жил один, в его однушке не обнаружили ничего подозрительного, а потом кто-то догадался заглянуть в почтовый ящик, и вот там их ждал сюрприз: пухлый конверт, заляпанный кровью.

– Кровь Леско, это уже проверили, – указал Дима. – Но кроме письма, в конверте была прядь волос.