Наследие Эдварда Гейна

22
18
20
22
24
26
28
30

– Полины Чивкиной?

– Мне буквально полчаса назад это окончательно подтвердили.

Письмо было написано на листе офисной бумаги, не самой лучшей, но точно не найденной где-нибудь на помойке. Строки скакали и постоянно съезжали вниз, буквы были неровными. Они писались черным карандашом, который то и дело ломался – слишком уж сильно на него давили, словно автору письма с трудом давался контроль над собственными руками. Однако текст при этом получился грамотным и вполне разборчивым.

«Предупреждения не работают.

Намеки ни к чему не приводят.

Вы не слышите того, что я говорю – и говорю вам уже давно. Каждая мертвая шлюха была посланием к вам, на которое вы не обратили внимания. Так, может, нужно говорить громче? Или взять ту шлюху, что стоит выше других, а потому считается достойной женщиной? Но ведь я делал и это.

Вы остались глухими. Вы сделали шлюху эталоном, а приличие – редкостью. Кто-то должен был ответить за это…»

Письмо было долгим и сложным, но своими рассуждениями о порочной природе женщин оно было не слишком примечательно. Леон не знал серийных убийц так же хорошо, как Анна, однако кое-что он читал. Многие их них предпочитали очернять жертв, оправдывая себя.

Нет, этот опус был ценен кое-чем другим. В нем хватало намеков на смерть Дианы Жуковой, Валентины Сурковой – и многих других! Автор письма давал понять, что они увидели лишь верхушку айсберга. Он не называл имен, даже Полину не упоминал, но сомневаться, что она у него, не приходилось.

Пожалуй, такой наглости и следовало ожидать после чудовищного убийства Тины. Однако Леон не верил, что такое возможно, пока не взял в руки копию письма.

– Ну и что теперь? – только и смог произнести Леон.

– Конец теперь.

– В смысле?

– Жажда славы его и сгубила, – презрительно поморщился Дима. – Как и многих моральных уродов до него! Мне сообщили, что на конверте сохранились отпечатки, пусть и смазанные. С письмом он был осторожен, с конвертом – нет. Он подставил сам себя, и очень скоро он будет схвачен.

* * *

Анна Солари не сомневалась, что Джек, которого они ищут, никогда не держал в руках то письмо, которое обнаружила полиция. Теперь оставалось самое сложное: убедить в этом Леона.

– Он играет с вами, – спокойно сказала она. Только за спокойствие она и могла держаться. – А точнее, пытается играть со всеми нами. Но я ему не позволю.

– Он знает об убийствах!

– Джек знает об убийствах. Но это не Джек.

– Это вообще не Джек, – напомнил Леон. – Твоя теория о Джеке-потрошителе стоит не так уж много, ты и сама признаешь, что использовала ее, как костыль, чтобы тебе было проще во всем разобраться. Но у нас тут другой человек!

Прозвучало незаслуженно резко, однако Анна не была обижена. Она понимала, что его гнев питает желание спасти другого человека – разве это плохо?